— Ух ты, нужник! Молодец, Мелман, сортир нам нужен!
— Это не сортир. Это могила! Ты Мелмана в могилу вогнал!
— Да бросьте вы! Это же не конец, а, наоборот — начало новой жизни!
— Ух ты, нужник! Молодец, Мелман, сортир нам нужен!
— Это не сортир. Это могила! Ты Мелмана в могилу вогнал!
— Да бросьте вы! Это же не конец, а, наоборот — начало новой жизни!
— Люди у нас, даунов, конечно, есть. Вот они! Нравится? Только они неразговорчивые.
— А-а живых людей у в-вас нет?
— Живых? М-м… Нет!
— Ну, если бы здесь было много живых людей, тогда эти места не назывались бы дикими!
— Э-э, стой, стой, притормози, мохнатый, э-э… пенёк! Это что же значит «дикие»: в лачуге живи, листком… подтирайся?!
— А зачем подтираться?!
— Ой вэй…
— А куда делись люди?
— Мы их грохнули и съели потроха. Что, купилась, да? Я пошутил, куколка. Целы твои люди. Тихим ходом на шлюпке бороздят океан.
— Эй, копытное, шпрехен зи инглиш?
— Ну… шпрехен.
— Что это за континент?
— Манхэттен.
— Фугас мне в глаз, мы всё ещё в Нью-Йорке!