Он очень долго опускался в кресло — так, что в последний момент, когда он уже почти сидел в нём, кресло словно чуть-чуть подросло ему навстречу.
В арбузном сахаре
Мы возвращались в Смертидею, держась за руки. Руки — это отличная вещь, особенно по дороге домой после любви.
Тебе, наверное, интересно, кто я такой, но я из тех людей, у которых нет обычного имени. Мое имя зависит от тебя. Зови меня тем, о чем ты сейчас думаешь.
Может быть, шел сильный дождь.
Это мое имя.
Может, ты смотрел, как течет вода в реке. С кем-то, кто тебя любил. Вы почти касались друг друга. Ты почувствовал прикосновение еще до того, как оно произошло. И оно произошло.
Это мое имя.
Может, ты лежал в постели, уже почти засыпая, и вдруг засмеялся чему-то, какой-то своей шутке — так хорошо заканчивать день.
Это мое имя.
Я никогда не видел эту девушку, и не знаю, кто она. Знаю только, что она такая же, как я — ей часто не спится по ночам. Мне всегда радостно её видеть. Я никогда не пытался выяснить, кто она, не шёл за нею следом, не расспрашивал людей. Странным образом она была моей, и мне всегда было спокойно и радостно это понимать. Я был уверен, что она очень красива, хотя даже не знал, какого цвета у неё волосы.
Мы заботливо слепили из арбузного сахара наши жизни и отправили их в глубину снов по длинным дорогам мимо камней и сосен.