Собор Парижской Богоматери

— Минуточку, у нас что, есть собственный спутник?

— Да.

— А что же ты сразу не сказал.

— Ну, это был типа подарок.

— Полагаю, теперь дарить тебе свитер на день рождения будет не уместно.

... без любви и нежности жизнь не что иное, как мертвый, ржавый, скрипучий и безобразный механизм.

Все горбатые ходят с высоко поднятой головой, все заики ораторствуют, все глухие говорят шепотом.

Открывая своё серде ветрам, следуя лишь одному закону — влечениям природы, дозволяя страстям разливаться по руслам своих наклонностей, Жеан, не понимал, не мог себе представить, с какой яростью бродит и кипит море человеческих страстей, когда ему некуда излиться, как оно переполняется, как вздувается, как рвется из берегов, как размывает сердце, как разражается внутренними рыданиями в безмолвных судорожных усилиях, пока, наконец, не прорвёт свою плотину и не разворотит свое ложе.

Он хорошо делает, что валяется у его ног. Короли подобны Юпитеру Критскому — у них уши только в ногах.

Виселица — коромысло весов, к одному концу которого, подвешен человек, а к другому — вселенная.

Завидовать! Но чему же? Их силе, их вооружению, их дисциплине? Философия и независимость в рубище стоят большего. Я предпочитаю быть головкой мухи, чем хвостом льва.

Он понял, что человек нуждается в привязанности, что жизнь, лишенная нежности и любви, не что иное, как неодушевленный визжащий и скрипучий механизм.