Призрак Александра Вольфа

Всякая жизнь становится ясна — я хочу сказать, её движение, её особенности — только тогда, в последние минуты.

Жизнь, говорит, у нас только одна, и та очень скверная, так какого же чёрта?

Если бы мы не знали о смерти, мы не знали бы и о счастье, так как, если бы мы не знали о смерти, мы не имели бы представления о ценности лучших наших чувств, мы бы не знали, что некоторые из них никогда не повторятся и что только теперь мы можем их понять во всей их полноте.