Порою нестерпимо хочется (Порою блажь великая)

Безумие — прекрасный мальчик для битья в минуты душевного дискомфорта и вообще неплохое развлечение, помогающее скоротать длинный полдень жизни.

Владельцы кафе гораздо несчастней обычных работяг. Обычный работяга отвечает только перед своим боссом, для владельца кафе же каждый босяк с баксом босс.

Наши консервированные жизни, в лучшем случае, на девять десятых заполнены вакуумом и плотно закупорены, но, несмотря на всю их искусственность, время от времени нам все же удается вскрывать их и наслаждаться хотя бы небольшой порцией пустой свободы. Разве нет? Я хочу сказать, что даже самый твердолобый высоконравственный мещанин умудряется когда-нибудь напиться, выбить пробку и насладиться в саду любви.

На мой взгляд, перелом хребта — не лучшее доказательство его наличия.

Я чувствовал себя так, будто меня изнасиловало само время.

По ее северному берегу пролегает шоссе, по южному — горный кряж. На расстоянии десяти миль через нее нет ни одного моста. И все же на том, южном, берегу, словно нахохлившаяся птица, сурово восседающая в своем гнезде, высится старинный деревянный двухэтажный дом, покоящийся на переплетении металлических балок, укрепленных песком, глиной и бревнами. Смотри...

Зачем вообще желать проснуться мертвым? Если вся наша славная суета с рождения до смерти — единственная из доступных нам сует, если наш великий чарующий Жизненный Полет — в любом случае столь краткая черточка в сравнении с эпохами минувшими и предстоящими, как можно брезговать несколькими драгоценными мгновениями? И, наконец, в-третьих: а если жизнь — такая суета, зачем бороться?

Человек борется не на жизнь, а на смерть со всем, что грозит ему одиночеством, даже с самим собой.