Марсианские хроники

Дерево, чего-чего только оно не может… Оно дарит краски природе, простирает тень, усыпает землю плодами. Или становится царством детских игр — целый поднебесный мир, где можно лазить, играть, висеть на руках… Великолепное сооружение, несущее пищу и радость, — вот что такое дерево. Но прежде всего деревья — это источник живительного прохладного воздуха для легких и ласкового шелеста, который нежит твои слух и убаюкивает тебя ночью, когда ты лежишь в снежно-белой постели.

Когда тебе что-нибудь втемяшится в голову, начинаешь лгать самому себе. Говоришь, что все остальные неправы, а ты прав.

Cпросите меня, верю ли я в душу вещей, вложенную в них теми, кто ими пользовался, — я скажу да.

— Зачем ты плачешь? — спросил он.

— Не знаю, не знаю, я ничего не могу с собой поделать. Мне грустно, и я не знаю, почему плачу — не знаю почему, но плачу.

Не каждый день человеку предоставляется вторая попытка.

И может ли один человек быть правым, когда весь мир уверен в своей правоте?

Провидению не задают вопросов. Если действительность недоступна, чем плоха тогда мечта?

Брак даже молодых людей делает старыми, давно знакомыми...

Война была такой же далекой и абстрактной, как две мухи, сражающиеся насмерть под сводами огромного безмолвного собора. И такой же нелепой.