Колдун из клана Смерти

Некромант взял бумаги, сложил, убрал в карман куртки, не обращая внимания на яростную гримасу человека.

— И вот ещё что. Если вы всё-таки решите снести кладбище, я позабочусь о том, чтобы тебя закопали на нём в самое ближайшее время.

Он пережил многих. Кровные братья погибали от рук врагов и друзей, исчезали бесследно. Появлялись новые, амбициозные, молодые, сильные. И тоже уходили. А он сидел на своём берегу и смотрел, как время проносит мимо чужие судьбы. Человеческая жизнь вообще не имела смысла. Была подобна огоньку на конце спички. Несколько мгновений робкого света.

Места захоронений имеют способность вытягивать жизненную силу. Там отрицательная энергетика. Мёртвое не должно соприкасаться с живым.

Смерть есть зло, самими это установлено богами.

Умирали бы и боги, если б благом была смерть.

Беда с этим молодым поколением. То им кинотеатр подавай, то бассейн, то детские утренники устраивай.

Ткань платья под его ладонями послушно соскользнула, открывая тёплые гладкие плечи. Их кожа всё ещё хранила аромат пряных духов. А ладони, касающиеся его лица, пахли свежей травой. Время вновь замедлило ход, и мир перестал существовать. И снова, обнимая Флору, Кристоф почувствовал, что его судьба перестала принадлежать Смерти, которой была подчинена всегда. Яркая, нетерпеливая, страстная жизнь струилась из широко распахнутых глаз женщины, которую он до боли сжимал в объятьях. Казалось, она не видит его, не видит ничего вокруг, оглушённая и ослеплённая собственными чувствами. И вряд ли понимает, что шепчет ему...

Я — ветер, веющий над морем...

Я — рокот волн...

Я — первый солнца луч…

Я властен облик свой менять, как боги.

Я — бард, которого лихие мореходы призвали прорицание изречь.

Да не узнает отдыха копье, свершающее месть за наши раны.

Я предрекаю нам победу...