История не терпит суесловья,
трудна ее народная стезя.
Ее страницы, залитые кровью,
нельзя любить бездумною любовью
и не любить без памяти нельзя.
История не терпит суесловья,
трудна ее народная стезя.
Ее страницы, залитые кровью,
нельзя любить бездумною любовью
и не любить без памяти нельзя.
Вдоль маленьких домиков белых
акация душно цветет.
Хорошая девочка Лида
на улице Южной живет.
В оконном стекле отражаясь,
по миру идет не спеша
хорошая девочка Лида.
Да чем же она хороша?
Спросите об этом мальчишку,
что в доме напротив живет.
Он с именем этим ложится
и с именем этим встает.
Недаром на каменных плитах,
где милый ботинок ступал,
«Хорошая девочка Лида», -
в отчаянье он написал.
Не может людей не растрогать
мальчишки упрямого пыл.
Так Пушкин влюблялся, должно быть,
так Гейне, наверно, любил.
Преграды влюбленному нету:
смущенье и робость — вранье!
На всех перекрестках планеты
напишет он имя ее.
Неясных замыслов величье
Их души пламенные жгло,
Но сквозь затор косноязычья
Пробиться к людям не могло.
Если я заболею — к врачам обращаться не стану,
Обращусь я к друзьям, не сочтите, что это в бреду,
Постелите мне степь, занавесьте мне окна туманом,
В изголовье поставьте упавшую с неба звезду.
Я напишу тебе стихи такие,
каких еще не слышала Россия.
И всё за то, что утром у вокзала
ты так легко меня поцеловала.