Владимир Шемшученко

Рассыпалась жизни телега.

И губы предсмертно свело.

А тут из словесного снега

Строка родилась, как назло.

Хотел обнять полмира,

Да руки коротки.

Я метил в командиры,

А вышел в штрафники.

Пёс отскочил от протянутой мною руки -

Били, конечно, когда доверялся прохожим...

Воет метель, беспощадно диктует стихи,

И наплевать ей, что псы и поэты похожи.

Слышащий — да услышит.

Видящий — да узрит.

Пишущий — да напишет.

Глаголящий — повторит.

Всяк за свое ответит.

Каждому — свой черед.

Слово, если не светит, -

Запечатает рот.

Пуля — она не дура,

А провиденья рука.

Да здравствует диктатура

Русского языка!

Тонкий ломается лёд -

Кто-то под окнами ходит.

Что-нибудь произойдёт

Или уже происходит...

Да я понимаю, что время другое,

И времени детские души под стать.

Но есть ли у них то, своё, золотое,

Чего не купить, не урвать, не продать?

Я ломаю строку, между тьмой разрываюсь и светом,

Мне вовек не избыть возвышающей душу мечты,

Что никто не дерзнёт прозываться поэтом,

Не постигнув величья дарованной нам красоты.

Вокруг Гоморра и Содом.

Сегодня это многим нравится.

Телефон на собаку похож -

Он меня находил непременно

Среди дамочек современных

И в компании пьяных рож.

Как скулящий от страха щенок,

Он за мною таскался повсюду,

А потом превратился в Иуду:

Выдавал меня всюду, где мог.

В час любой он меня проверял

На причастность к безумию века.

Я не бросил его — потерял.

Как права человека.

И веник у них не цветёт,

А наш, посмотри, — расцветает...

Любимая, я — идиот -

Европа стихи не читает!