Идет — гудет Зеленый шум,
Зеленый шум, весенний шум!
Играючи расходится
Вдруг ветер верховой:
Качнет кусты ольховые.
Подымет пыль цветочную,
Как облако; все зелено -
И воздух и вода!
Идет — гудет Зеленый шум,
Зеленый шум, весенний шум!
Играючи расходится
Вдруг ветер верховой:
Качнет кусты ольховые.
Подымет пыль цветочную,
Как облако; все зелено -
И воздух и вода!
Приятель в срок мне долга не представил.
Я, намекнув по-дружески ему,
Закону рассудить нас предоставил:
Закон приговорил его в тюрьму.
В ней умер он, не заплатив алтына,
Но я не злюсь, хоть злиться есть причина!
Я долг ему простил того ж числа,
Почтив его слезами и печалью...
Живя согласно с строгою моралью,
Я никому не сделал в жизни зла.
Люби, покуда любится,
Терпи, покуда терпится,
Прощай, пока прощается,
И — бог тебе судья!
Заунывный ветер гонит
Стаю туч на край небес.
Ель надломленная стонет,
Глухо шепчет темный лес.
На ручей, рябой и пестрый,
За листком летит листок,
И струей сухой и острой
Набегает холодок.
Полумрак на все ложится;
Налетев со всех сторон,
С криком в воздухе кружится
Стая галок и ворон.
Вчерашний день, часу в шестом,
Зашел я на Сенную.
Там били женщину кнутом,
Крестьянку молодую.
Ни звука из ее груди,
Лишь бич свистал, играя...
И Музе я сказал: «Гляди,
Сестра твоя родная!»
Желал бы я, чтоб сонное забвенье
На долгий срок мне на душу сошло,
Когда б моё воображенье
Блуждать в прошедшем не могло...
Подошла война проклятая,
Да и больно уж лиха:
Где бы свадебка богатая -
Цоп в солдаты жениха!
Там зелень ярче изумруда,
Нежнее шелковых ковров,
И как серебряные блюда
На ровной скатерти лугов
Стоят озера...
Если долго сдержанные муки,
Накипев, под сердце подойдут,
Я пишу: рифмованные звуки
Нарушают мой обычный труд.
Всё ж они не хуже плоской прозы
И волнуют мягкие сердца,
Как внезапно хлынувшие слезы
С огорченного лица.