Евгений Данилович Агранович

Погляди на моих бойцов, целый свет помнит их в лицо.

Вот застыл батальон в строю, снова старых друзей узнаю.

Хоть им нет двадцати пяти — трудный путь им пришлось пройти.

Это те, кто в штыки поднимался, как один. Те, кто брал Берлин.

Любовь пытаясь удержать,

Как шпагу держим мы её:

Один — к себе за рукоять,

Другой — к себе за остриё.

Любовь пытаясь оттолкнуть

Как шпагу дарим мы её:

Один — эфесом другу в грудь,

Другой — под сердце остриё.

Года пройдут — вспомнит тот, кто уцелел.

Не смертный труд, не бомбежку, не обстрел.

А пыль-пыль-пыль — от шагающих сапог,

Отдыха нет на войне солдату.

Весна тиха была сначала,

И не проснулась ты, когда

В окошко пальцем постучалась

Весенняя вода.

Но как орлёнок разбивая

Непрочную скорлупку льда,

Забила крыльями живая

Весенняя вода.

Не думай, что любовь слабее,

Что ей раскрыться не дано,

Когда смущаясь и робея

Она стучит в окно.

Милая, не плач, не надо,

Грустных писем мне не шли,

Знаю сам, что ты не рада

От любимого вдали.

Нет в России семьи такой,

Где б не памятен был свой герой.

И глаза молодых солдат

С фотографий увядших глядят...

Этот взгляд — словно высший суд

Для ребят, что сейчас растут,

И мальчишкам нельзя ни солгать, ни обмануть,

Ни с пути свернуть.

От героев былых времен не осталось порой имен.

Те, кто приняли трудный бой, стали просто землей и травой.

Только грозная доблесть их поселилась в сердцах живых.

Этот вечный огонь, нам завещанный одним. Мы в груди храним.

Кто проповедь прочесть желает людям

Тот жрать не должен слаще, чем они.

Писем нет. Таким же холодом

Снег траншею заметал.

Говорят, молчанье – золото.

Люди гибнут за металл.

Как буханка снится с голоду –

Так мне снится твой конверт.

Говорят, молчанье – золото.

Значит – я миллионер.