Евгений Абрамович Баратынский

Как сладить с глупостью глупца?

Ему впопад не скажешь слова;

Другого проще он с лица,

Но мудреней в житье другого.

Он всем превратно поражен,

И всё навыворот он видит:

И бестолково любит он,

И бестолково ненавидит.

Не ропщите: все проходит,

И ко счастью иногда

Неожиданно приводит

Нас суровая беда.

И веселью и печали

На изменчивой земле

Боги праведные дали

Одинакие криле.

Приманкой ласковых речей

Вам не лишить меня рассудка!

Конечно, многих вы милей,

Но вас любить плохая шутка!

Вам дорог я, твердите вы,

Но лишний пленник вам дороже,

Вам очень мил я, но увы!

Вам и другие милы тоже.

Не ослеплен я музою моею:

Красавицей ее не назовут,

И юноши, узрев ее, за нею

Влюбленною толпой не побегут.

Приманивать изысканным убором,

Игрою глаз, блестящим разговором

Ни склонности у ней, ни дара нет;

Но поражен бывает мельком свет

Ее лица не общим выраженьем,

Ее речей спокойной простотой;

И он, скорей, чем едким осужденьем,

Ее почтит небрежной похвалой.

Притворной нежности не требуй от меня,

Я сердца моего не скрою хлад печальный.

Ты права, в нем уж нет прекрасного огня

Моей любви первоначальной.

Напрасно я себе на память приводил

И милый образ твой и прежние мечтанья:

Безжизненны мои воспоминанья,

Я клятвы дал, но дал их выше сил.

Век шествует путем своим железным,

В сердцах корысть, и общая мечта

Час от часу насущным и полезным

Отчетливей, бесстыдней занята.

Исчезнули при свете просвещенья

Поэзии ребяческие сны,

И не о ней хлопочут поколенья,

Промышленным заботам преданы.

Весна, весна! Как высоко,

На крыльях ветерка,

Ласкаясь к солнечным лучам,

Летают облака!

Нет, не бывать тому, что было прежде!

Что в счастье мне? Мертва душа моя!

«Надейся, друг!» — сказали мне друзья.

Не поздно ли вверяться мне надежде,

Когда желать почти не в силах я?

Я бременюсь нескромным их участьем,

И с каждым днем я верой к ним бедней.

Что в пустоте несвязных их речей?

Давным — давно простился я со счастьем.

Все обмануло, — думал я, -

Чем сердце пламенное жило,

Что восхищало, что томило,

Что было цветом бытия!

Наставлен истиной угрюмой,

Отныне с праздною душой

Живых восторгов легкий рой

Я заменю холодной думой.

Прощай! Мы долго шли дорогою одною;

Путь новый я избрал, путь новый избери;

Печаль бесплодную рассудком усмири

И не вступай, молю, в напрасный суд со мною.

Невластны мы в самих себе

И, в молодые наши леты,

Даем поспешные обеты,

Смешные, может быть, всевидящей судьбе.