Анатолий Мариенгоф

Жизнь пробежав с горы на лыжах,

Нехитрый понял я закон:

Чем ближе человек к животному, чем ближе, -

Тем и счастливей, бедный он.

В теле любовь как вьюга.

Кровь,

Огонь

И зола.

Самого нежного друга

Ты у меня отняла.

Все, дорогая, прощаю.

Все наперед простил.

Чтоб до конца и без краю

Был тебе ласков и мил.

Пламень,

Пепел

И вьюга.

В диких сугробах путь.

Только вот нежного друга

Мне никогда не вернуть.

Один ушедший человек продолжает удивительно жить в другом уходящем человеке, ибо все мы, как известно, — уходящие.

Утихни, друг. Прохладен чай в стакане.

Осыпалась заря, как августовский тополь.

Сегодня гребень в волосах -

Что распоясанные кони,

А завтра седина, как снеговая пыль.

Безлюбье и любовь истлели в очаге.

Лети по ветру стихотворный пепел!

Я голову — крылом балтийской чайки

На острые колени

Положу тебе.

На дне зрачков ритмическая мудрость -

Так якоря лежат

В оглохших водоёмах,

Прохладный чай (и золотой, как мы)

Качает в облаках сентябрьское утро.

Каждый наш день — новая глава Библии.

Каждая страница тысячам поколений будет Великой

Мы те, о которых скажут:

— Счастливцы в 1917 году жили.

А вы все еще вопите: погибли!

Все еще расточаете хныки!

Глупые головы,

Разве вчерашнее не раздавлено, как голубь

Автомобилем,

Бешено выпрыгнувшим из гаража?!

Не верят в любовь только болваны, важно считавшие себя скептиками. Во все времена их было больше, чем надо.

Пятнышко, как от раздавленной клюквы,

Тише. Не хлопайте дверью. Человек...

Простенькие четыре буквы:

— умер.

Я мертв и жив. В душе чума.

О господи, сойду с ума!

И поднял руки: вот мишень я,

Твоя мишень, неумный рок.

Мне дырка в сердце — утешенье.

Спускай курок.

Там место не открытое,

Над белой вазой клен.

Душа моя зарыта там,

Где сын мой погребен.

Давайте так условимся, мадам;

Свою вам жизнь, извольте, я отдам.

Но руку — нет, простите, не подам.

Пусть нас рассудит время и потомство

С убийцами я не веду знакомства.

А ну — со смертью будем храбры!

Ведь все равно возьмет за жабры.