Александр Иванович Герцен

Враги наши никогда не отделяли слова и дела и казнили за слова не только одинаковым образом, но часто свирепее, чем за дело.

Не от того ли люди истязают детей и больших, что их так трудно воспитывать, а сечь так легко? Не мстим ли мы наказанием за нашу неспособность?

Талант воспитания, талант терпеливой любви, реже встречается, чем все другие. Его не может заменить ни страстная любовь матери, ни одна сильная доводами диалектика.

Ничто не очищает, не облагораживает так отроческий возраст, не хранит его, как сильно возбужденный общечеловеческий интерес.

Люди боятся умственной неволи, но они вдвое больше боятся отсутствия авторитета. Внешний авторитет несравненно удобнее: человек сделал скверный поступок — его пожурили, наказали, и он квит, будто и не делал своего поступка.

Человек не может отказаться от участия в человеческом деянии, совершающемся около него; он должен действовать в своем месте, в своем времени — в этом его всемирное призвание.

Человек без сердца — бесстрастная машина мышления, не имеющая ни семьи, ни друга, ни родины.

Все государственные и политические вопросы, все фантастические и героические интересы по мере совершенствования народа стремятся перейти в вопросы народного благосостояния.

Искусство легче сживается с нищетой и роскошью, чем с довольством. Весь характер, со своим добром и злом, противен, тесен для искусства.

Страдание, боль, — это вызов на борьбу, это сторожевой крик жизни, обращающий внимание на опасность.