Неужели ты останешься такой навечно,
Такой жестокой и в то же время безупречной?
Ты не меняешься, ты постоянно в этой роли,
Я знаю только твоё имя и ничего кроме.
Неужели ты останешься такой навечно,
Такой жестокой и в то же время безупречной?
Ты не меняешься, ты постоянно в этой роли,
Я знаю только твоё имя и ничего кроме.
Да, я ушёл на дно.
Да, я тебя понял.
А ты не поняла: тебя не называл дурой.
И если так думал, если хуже я думал -
Это не для нашего мира, не твоему слуху.
Ты смотришь глубже, чем другие, прямо в душу.
Ты сможешь сотворить меня, чтобы потом разрушить.
Шаги по лезвию бритвы, фото с улыбкой.
Скажите как написать любовь на санскрите.
Ты рвёшь все нити одною лишь меткой фразой.
Почему мои такие долгие рассказы?
Все умрут, а я останусь или, наоборот, все останутся и кто-то один умрёт.
Холодный, как лёд, пришелец с других планет, мне стоило родиться раньше на 300 лет.
Весь этот блеф романтик скрытый за кадром с кругом спасательным тонущим в океане.
И пусть сожрут пираньи, я посмотрю на берег.
Ведь знаю там стоишь ты вся в белом и я для всех их потерян.
Целыми сутками, но ты всё дальше от меня не доступная.
Ночами убиваюсь виски, пишу тебе письма.
Я на тебе помешан, а это первый признак.
Достал бы кисти, нарисовал бы твой портрет, прости, но я не художник и кисти тоже нет.
Укрывшись пеленою серых будней, так ты всё дальше от меня, не доступней.
Такая тёплая внутри, а снаружи лёд.
Не отдавая ничего твой «правильный» ход.
Каждому своё!
Страннику — ветра,
Штурману — туман,
Выросшему в Урбане — многоэтажные дома.
И там всё есть, братик,
Порой то, что им хорошо, для нас не катит, ведь
Каждому своё!
Я научу тебя как бегать по морям,
Как, ничего не говоря, понимать больше других людей.
И я шепну тебе, что только тебя жду теперь.
Слушай мелодию сердца, я весь с тобой.
Можно забить на житуху, по венам двигаться,
Но чувства не видел я круче этой любви к тебе.