Александр Градский

Ах, как хочется порой нам играть чужую роль,

Чтобы выглядеть прилично и не без дохода.

Происходит эта жизнь и в унижении и лжи,

Без свободы нет любви, а в любви нет свободы.

Я не знаю, что со мной, где мой берег, где покой,

В чем я прост, а в чем я сложен для понятья.

Но быть таким, какой ты есть — в этом мужество и честь,

Вот что песнею такой хотел, друзья, вам сказать я.

Первый тайм мы уже отыграли

И одно лишь сумели понять:

Чтоб тебя на Земле не теряли,

Постарайся себя не терять!

Да, мы не ждали перемен! И вам их тоже не дождаться,

Но надо, братцы, удержаться от пустословия арен

И просто самовыражаться, не ожидая перемен.

Что такое свобода? Ответьте мне как на духу.

Не пошьешь пиджака и уху из свободы не сваришь.

Я себя переделать, вернее всего, не смогу,

Измениться, товарищ, меня ты ничем не заставишь!

Колоски наших юных годов отшумели,

Выше липы и ели над прахом отцов.

Мы не спим на земле, завернувшись в шинели,

Мы в шелку и в «Шанели» в ряду подлецов.

Ночь на выдох,

День на вдох.

Кто не выжил, тот издох,

Обречено летит душа,

От саксофона до ножа.

Но зато мой друг,

Лучше всех играет блюз.

Круче всех вокруг

Он один играет блюз.

Ничто на земле не проходит бесследно,

И юность ушедшая всё же бессмертна.

Как молоды мы были, как молоды мы были,

Как искренно любили, как верили в себя.

Так кто же этот Кристо? Видно, нет на нем креста.

Расхристан в чувствах, не в ладах с душою ли?

Да нет, он не антихрист, он бывший арестант,

А раньше арестанты больше стоили.

За них платили в розницу и оптом, в рассрочку и вперед,

Чтобы всерьез упрятать и надолго.

Конечно же, из ревности общественных забот,

Конечно, из приятельского долга.

Ты не стар и не слаб,

Над тобою не властны года,

Но года иногда

Продолжаются годы и годы.

Вот и нету оков,

А к свободам народ не готов,

Много слухов и слов,

А народ не созрел для свободы.