Несколько дней из жизни И. И. Обломова

— Ты сказал, что другие, не хуже нас, — переезжают. Другие — не хуже, вот до чего уже договорился! Теперь я буду знать, что я для тебя всё равно, что другой! Ты подумал, ядовитый ты человек, что такое — «другой»? Сказать ли тебе — что это такое? Знаешь ли ты, что такое — «другой», а? Другой, так действительно, возьмёт, и переедет на новую квартиру. Вон, Лягаев, возьмёт линейку под мышку, две рубашки в носовой платок и пошёл... «Куда, ты, мол?» — «Переезжаю!». Вот это вот — «другой»! А я, по-твоему, «другой», а?

— Полно вам, батюшка, томить-то меня жалкими словами!

— Ну разве я — «другой»? Разве я мечусь, работаю? Мало ем, что ли? Худощав или жалок на вид? Ну разве мне чего-нибудь недостаёт? Да я за всю свою жизнь ни разу себе чулок на ноги не натянул! Пока живу, слава богу! Кому это я говорю? Ну не ты ли с детства ходил за мной? Ты же сам знаешь, видел, что я воспитан нежно, ни холода, ни голода никогда не терпел, нужды не знал, хлеба сам себе не зарабатывал, вообще чёрным делом не занимался. Ну как же это у тебя после всего этого достало духу равнять меня с другими?

Все думают только о том — как жить, а зачем — никто не хочет думать.

Ах ты, Илья, только послушай, запах какой! Если б само здоровье была вещь, которой можно видеть и ощутить запах, я уверен, что такой у него был бы вид, так оно должно пахнуть! Илья, сбрось с себя прежде жир, тяжесть тела, тогда и отлетит сон души.