Горячий снег

Ну что, братцы? Надо обмыть ордена, как положено? Ну за то, что живые мы! За то, что наши немцев жеманули! За то, что чёрта лысого им вышло! За Победу, братцы!

— Прошу разрешения оставить на час НП дивизии, наведаться в полк Черепанова и принять решение на месте. Прорвусь с автоматчиками. Три броска, и там.

— Значит, прорветесь с автоматчиками.

— Я был командиром полка на Брянском.

— Вам сколько лет, полковник?

— 28, товарищ командующий.

— Так вот, хочу, чтобы вам было 29. Идите и исполняйте свои обязанности командира дивизии, а не командира полка.

— А что, Уханов, умереть боишься?

— Конечно боюсь, на хрена ж мне умирать? У меня мама дома, зачем расстраивать ее?

— Приказ был стоять насмерть, Уханов. Приказ никто не отменял.

— Это мы можем. Это нам раз плюнуть. Насмерть, так насмерть.

— Люди без сна, обморожены. Воюют так, как ни в одном уставе не придумаешь. Они делают больше, чем может человек. Почему вы так несправедливы, строги и беспощадны к ним? Перед живыми вы можете оправдаться, а что скажете мертвым?

— Я думаю о живых. Неужели это не ясно? Это моя обязанность, товарищ член военного совета. Я командующий армией, мне надо выждать, когда наступит предел.

— Моя эмоциональность понятна — там люди гибнут, а ты бессилен им помочь!

— Солдаты.

— А вы не помните, что они ещё и люди?

— Нет, не помню, не имею права, иначе начну думать, что у них есть отцы, матери, дети, что их ждут дома... тогда трудно будет на смерть их посылать... а приходится...