Патрик Ротфусс

Иногда падение тоже позволяет многому научиться. Во сне ведь часто падаешь перед тем, как проснуться.

Большинство тайн суть тайны уст. Слухи, сплетни, мелкие скандалы, сообщаемые шепотом на ухо. Эти тайны жаждут быть разглашенными. Тайна уст подобна камушку в башмаке. Поначалу его почти не замечаешь. Потом он начинает раздражать и под конец делается невыносим. Тайны уст становятся тем больше, чем дольше их хранишь, разбухают и давят изнутри на губы. Они рвутся на волю.

Вторая дверь — дверь забвения. Некоторые раны слишком глубоки и не поддаются исцелению — во всяком случае, быстро. Кроме того, воспоминания часто причиняют боль, тут уж ничего не поделаешь. Пословица «время лечит все раны» лжива: время лечит многие раны. Остальные прячутся за второй дверью.

Ты всегда знаешь, где ты делаешь, — невразумительно сообщила Денна. — Ты такой важный и нужный с этими твоими зелеными глазами, которые смотрят на меня, как будто я что-то значу. Это ничего, что у тебя есть занятия получше. Достаточно того, что иногда ты есть и у меня. Хоть изредка. Я знаю, мне уже везет, потому что я все-таки немножко тебя получаю.

Умный, но притом легкомысленный человек — одно из самых ужасных существ на свете.

— В историях нищие никогда не бывают просто нищими! — заметил Симмон слегка обвиняющим тоном. — Это всегда либо колдунья, либо принц, либо ангел, либо еще что-нибудь этакое.

— Зато в жизни нищие — почти всегда просто нищие, — возразил я.

Временами контроль над переправой важнее, чем то, сколько солдат ты способен вывести в поле.

Никакая история не может проделать путь из уст в уста в тысячу с лишним километров длиной и остаться неизменной.

Третья дверь — дверь безумия. Порой разум получает такой удар, что впадает в сумасшествие. Хотя это выглядит бессмысленным, на самом деле польза есть. Бывают времена, когда реальность не приносит ничего, кроме боли, и, чтобы от нее уберечься, разум вынужден бежать от реальности.

Иногда единственное, что можно сделать, — это уйти.