Н. А. Арзуманова

В первый год прибытия нашего в Читу посланы были инженерный штаб-офицер с помощниками выстроить огромную тюрьму, по образцу исправительных домов в Америке.

Многое из того, за что мы были осуждены, составляет теперь предмет ожидаемых реформ.

Мы признаем только два разряда людей: хороших и худых, с первыми мы очень рады сближаться, а от вторых стараемся удаляться, несмотря на внешность их, на мундир, кресты, звезды, или армяки и халаты.

Местность Читы и климат были бесподобны. Растительность необыкновенная. Все, что произростало там, достигало изумительных размеров. Воздух был так благотворен, что никогда и нигде я не наслаждался таким здоровьем.

В сношениях наших с людьми мы могли обманываться, заблуждаться, принимать позолоту за чистый металл; но все это не могло поколебать твердости наших правил и наших убеждений.

Поведение наше, основанное на самых простых, но строго нравственных правилах, на ясном понятии о справедливости, честности и любви к ближнему, не могло не иметь влияния на людей, которые по недостаточному образованию своему и искаженным понятиям знали только материальную сторону жизни и потому старались только об ее улучшении, не понимая других целей своего существования.

Между тем, время шло обычным путем своим и для нас шло так скоро, что из молодых людей мы сделались стариками.

Мы служили постоянно угрожающим примером для тех, кто вздумает восстать против правительства или ему противодействовать.

В тридцать пять лет многое изменилось, в понятиях общества — многое черное сделалось белым, а многое белое — черным.

Трудно выразить то, чем были для нас дамы, спутницы своих мужей; по справедливости их можно назвать сестрами милосердия, которые имели о нас попечение, как близкие родные, коих присутствие везде и всегда вливало в нас бодрость, душевную силу.