В городе шесть миллионов жителей! Человек закрывает за собой дверь лифта, и он уже потерялся навсегда.
Ирвин Шоу
Бей, бей, бей
В холодные серые камни, о море!
И я буду так же неустанно
Стремиться выразить мысли,
Рождающиеся в голове...
Я заметил, что работающие ночью выглядят так, будто несут наказание за какой-то тяжкий неведомый грех.
Допустимые потери, как изящно выражаются военные, планируя операцию, которая будет стоить лишь каких-то восемнадцать тысяч жизней.
Но стоит на горизонте появиться девчонке, и парни точно с цепи срываются, даже лучшие из них жертвуют всем: домом, родителями, карьерой...
Он понимал, что в сражении, происходившем между ними, победит тот, кто будет дольше молчать.
— Вы любите детей?
— Как всех людей. Есть дети, которых я бы с удовольствием замуровал в стену.
Религия... Для меня это что-то вроде огромного шарообразного облака, в центре которого скрыта тайна.
Облако, громадное как планета, а может быть, и как вся Солнечная система. Не исключено, что оно чрезмерно велико, и его поперечник следует измерять в световых годах. И каждая из религий прилепилась к поверхности этого облака. Одна вера на миг заглядывает внутрь сферы на своем месте, вторая на мгновение видит то, что под ней. И так продолжается до бесконечности. Однако никому не дано узреть того, что расположено в самом сердце. Или, как говорил мой говнюк зять, который, как тебе известно, атеист: вся эта муть изобретена как успокоительное средство для человеческой расы. Каждый знает, что помрет, а религия преподносит ему свою Большую Ложь. Что за «Большая Ложь», можешь спросить ты. Отвечаю: бессмертие.