— Хочу с тобой посоветоваться. Видел странный сон.
— Атаковали девицы-ниндзя? Грудастые такие?
— Да нет.
— Слава богу. Я уж волноваться начал, что нам приснилось одно и то же.
— Хочу с тобой посоветоваться. Видел странный сон.
— Атаковали девицы-ниндзя? Грудастые такие?
— Да нет.
— Слава богу. Я уж волноваться начал, что нам приснилось одно и то же.
Мне бы хотелось любить, как в сказках, песнях и балладах. Любовью, что поражает, словно удар молнии. И мне жаль, что я добился лишь того, что ты считаешь меня прибабахнутым.
Хэйзел целовалась с парнями по сотне разных причин: они были милыми; она была слегка пьяна; ей было скучно; они ничего не имели против; это казалось забавным; они выглядели такими одинокими; на некоторое время это избавляло ее от всех страхов – она уже со счета сбилась, сколько поцелуев подарила. Но мальчика, который принадлежал кому-то еще, она поцеловала лишь однажды и больше не собиралась – ни при каких обстоятельствах.
Торжественно объявив, что могут рассказывать друг другу что угодно, они так ничего и не рассказали.
Я буду защищать тебя от смерти. Я не боюсь ее. Мы с ней так долго были врагами, что теперь ближе, чем друзья.
— Я отблагодарю тебя.
— Да? Чем же?
— Драгоценностями, ложью, пожелтевшими страницами, засушенными цветами, воспоминаниями о прошлом, бесполезными цитатами, праздными руками, бусинами, пуговицами и проказами.
Говорили, что видеоигры вредны, потому что приучают равнодушно относиться к смерти, и размазанные по экрану внутренности воспринимаются как знак своего успеха. В эту минуту Вэл решила, что настоящий минус игр – это то, что игроку положено перепробовать все. Если видишь пещеру, ты в нее заходишь. Если встречается таинственный незнакомец, ты с ним заговариваешь. Если попадается карта, ты следуешь по маршруту. Но в играх у тебя сто миллионов миллиардов жизней, а у Вэл была всего одна.