Григорий Чхартишвили

Верный признак настоящего счастья — это когда у тебя всерьёз портится настроение из-за плохой погоды. Или едешь в своей машине, и вдруг зазвонил мобильный, а ты забыл его вынуть из кармана своего пиджака, и вот извиваешься в сейфити-белтс, а на тебе сверху ещё плащ, а мобайл звонит-звонит, и вдруг перестал, и ты из-за этой ерунды наполняешься раздражительностью часа на два. Потому что ничего хуже скверной погоды и пропущенного звонка.

Последняя капля и есть всего лишь капля, сама по себе она мало что значит, но она переполняет чашу, которая и так уже налита до самых краев.

... Общество навязывает нам некий стандарт жизненного успеха, несоответствие которому воспринимается как трагедия.

Мертвецы — наши соседи и сожители. Мы ходим по их костям, пользуемся выстроенными для них домами, разгуливаем под сенью посаженных ими деревьев. Мы и наши мёртвые не мешаем друг другу.

Через три дня меня расстреляют солдаты Господа.

Провожая сына, хрестоматийно-образцовые японские родители говорили не «береги себя», а «умри как герой».

Старинные города — это совсем не то, что города новые, которым каких-нибудь сто или двести лет. В большом и древнем городе родились, любили, ненавидели, страдали и радовались, а потом умерли так много людей, что весь этот океан нервной и духовной энергии не мог взять и исчезнуть бесследно.

Все мужчины в любви трусы, душу свою берегут, прячут. Баба если уж полюбила, ей все нипочём, душа – не душа. Я про свою ни разу и не вспомнила, расплаты не устрашилась. Одного лишь сердца слушалась. А как откинулась, тело своё постылое, безобразное покинула, за всё ответить пришлось.

«Спасибо» женщина говорит. Мужчина «спасибо» не говорит. Мужчина «спасибо» делает.