Елена Бычкова

Над чёрной землёй всё ещё летали хлопья пепла. Поляна была завалена головешками, по которым пробегали зелёные искры гаснущей кадаверцианской магии. Кристоф, порядком измотанный сражением, сидел на поваленном древесном стволе. Его ногу охватывала шипастая лоза, не дававшая колдуну возможности встать. Бальза на ходу развеял её в труху.

— Ты неплохо продержался здесь один, — кивнул он мастеру Смерти.

— Не ожидал увидеть тебя, Миклош, — отозвался колдун и с помощью Грэга поднялся на ноги.

— Ты всё также высокомерен, — обиделся господин Бальза. — А где «как я рад, что ты пришёл» и «доброй ночи, нахттотер»? Впрочем, не утруждай себя. Я уже успел понять, что в глубине души ты счастлив меня видеть.

— Вы считаете, что раньше мир был чище?

— Вот именно это слово! Гораздо чище. И менее порочен, несмотря на то, что половина населения дохла из-за плохой гигиены! Телевидение, вся эта медиашелуха, помноженная на деньги, прибыли и пустой звон, привела к полнейшей деградации, которой не было даже во времена моей молодости, когда многие бегали по лесам в грязных шкурах и ломали друг другу черепа дедовскими палицами. В то время не было болезни в умах. Люди, несмотря на грязь плоти, — были чисты.

Жизнь назначает за все свои дары слишком высокие цены, и мы покупаем самую ничтожную из ее тайн за чудовищную и безмерную плату.

— Такая нелепая смерть.

— Покажи мне другую, — ответил Рэй, не открывая глаз. — Хоть одна смерть будет правильной, красивой?

— В романах, — тут же отозвался Гризли, — каждая вторая смерть жуть до чего красивая.