Раньше Тося была почему-то уверена, что, как только ей объяснятся в любви, вся жизнь её сразу переменится. А сейчас она увидела, что всё в общем-то осталось по-прежнему: с равнодушным железным грохотом катились колеса под полом платформы, по сторонам дороги в густеющих сумерках мелькали тёмные ели и серые расплывчатые берёзы. И даже собственный Тосин палец, порезанный сегодня на кухне и завязанный тряпочкой, всё так же, как и до признания Ильи, мёрз в рукавице.
Борис Васильевич Бедный
Тося самолюбиво закусила губу и вскинула острый девчоночий подбородок.
— Не в вещах счастье!
— Знаешь, девушка, — примирительно сказал комендант, — без них тоже полного счастья нету...
На перекрёстке Илья свернул было влево, а Тося махнула портфелем вправо и сказала:
— Так короче.
— А так длинней! — отозвался Илья, отобрал у Тоси портфель и махнул им влево.
Тося подумала-подумала и, решив, что длинный путь иногда бывает лучше короткого, пошла за Ильей.
— И зачем только говорят, что у нас все равны?
— Равны, но не одинаковы, — ответила Вера.
Тося растерянно поморгала, удивляясь по простоте душевной тому, сколько люди навыдумывали сходных и в то же время чем-то отличных друг от друга слов, за которые можно прятаться.
— И где она такой пахучий одеколон достаёт? — удивилась Тося и украдкой от подруг подушилась запретным одеколоном.
— Тося! — окликнула её Вера.
— Чужой всегда лучше пахнет! — убеждённо сказала Тося.