— Зачем ты дерешься с ними? Ты ведь знаешь, чем это кончится? Их больше, тебе не на что рассчитывать.
— Чтобы они знали, что я никогда не сдамся просто так.
— Зачем ты дерешься с ними? Ты ведь знаешь, чем это кончится? Их больше, тебе не на что рассчитывать.
— Чтобы они знали, что я никогда не сдамся просто так.
Люди сами строят свое несчастье. Задают плохие вопросы, на которые приходится давать плохие ответы. Которые лучше бы вообще не слышать.
Человеческие самцы и самки встречаются в специально отведенных для этого местах — плохо освещенных и шумных ночных клубах. Плохо освещенных, чтобы самец не мог отчетливо рассмотреть внешность самки (он лишь чувствует ее запах — пачули, мускус или розу). Шумных для того, чтобы самка не могла отчетливо слышать речь самца. Она просто ощупывает его более или менее раздутый зоб-бумажник.
Ладно, сынок, когда ты подрастешь, то поймешь, что единственное действительно необыкновенное существо, чей разум отличается от нашего, это... женщина!
— Ты и я, мы оба здесь и сейчас — уже пара. То, что мы скажем, или то, о чем умолчим, то, что сделаем или от чего воздержимся, все это сложится во что-то третье. Это взаимодействие.
Нам не доставляет удовольствия иметь то же, что есть у вас. Нам нравится отбирать у вас ваше, чтобы у вас этого больше не было.
«Смерть еретикам!» – скандировали под балконами Ватикана. «Похрустим яблоком познания!» – отвечали наши сторонники.