Чувства — материя не постоянная, их пожизненно в тюрьму не заточишь.
Когда власти страшно, она никого не жалеет. Надо на всех страху нагнать, и особенно на своих. Чтоб в оба смотрели и чтоб её, власти, больше, чем убийц, боялись.
Чувства — материя не постоянная, их пожизненно в тюрьму не заточишь.
Когда власти страшно, она никого не жалеет. Надо на всех страху нагнать, и особенно на своих. Чтоб в оба смотрели и чтоб её, власти, больше, чем убийц, боялись.
Отчего во всяком деле, связанном с политикой, непременно есть привкус тухлости и грязи?
Вот глаза у меня потухли — и что? А ничего. Оказывается, зрение сердцу только мешает, на неважное отвлекает.
Никакой любви нет. Есть человеческое существо, в одиночку живущее и в одиночку умирающее. Ничто и никто этого одиночества разделить не может. И в чужую жизнь влиться тоже никому не дано.
Вечная беда России. Всё в ней перепутано. Добро защищают дураки и мерзавцы, злу служат мученики и герои.
Правильно построенная любовь заканчивается не смертью, а утонченным финалом, так чтобы у обоих потом остались красивые воспоминания. Мы не даем чувству умереть, мы срезаем его, как цветок. Это немного больно, но зато потом не остается ни обиды, ни горечи.
— З-зачем вам понадобилась вся эта интрига?
Пожарский заговорил жёстко, уверенно:
— Я — человек, который может спасти Россию. Потому что я умён, смел и лишён сантиментов.
— И всё это вы делали ради спасения России? — спросил Фандорин, но его сарказм на собеседника не подействовал.
— Да. И, разумеется, ради самого себя. Я себя от России не отделяю.
Лучше поверить предателю, чем оттолкнуть товарища. Опаснее, но в конечном итоге себя оправдывает.
Актриса, до кончиков ногтей. А значит, своего рода инвалидка, не умеющая отличать игру от жизни, подлинные чувства от настоящих.
Хороший дворник всегда в белоснежном фартуке, потому что не сгребает грязь руками, стоя на четвереньках, а имеет метлу, лопату, совок и умеет ими правильно пользоваться.