В комнате повисла мёртвая тишина.
— Парацетамол — минут через пять сказал я, поёрзав в кресле.
— Что? — Вика даже не повернула в мою сторону голову.
— Ну, с чего-то надо начинать разговор — сообщил ей я — «Парацетамол» подходящее для этого слово — красивое и звучное.
Всё происходящее напомнило мне китайские фильмы, которые под настроение в годы моего детства любил смотреть отец. Ну те, где крепкий герой кричит седоволосому и седоусому негодяю «Твоё кунг-фу хуже моего» и показывает пальцем на свой собственный нос. Потом все быстро бегают и раздаются сочные звуки ударов.
— Тяжёлая это штука – власть.
— Так это как ей, властью, пользоваться, — я поболтал ногами. — Если, к примеру, только аристократок пользовать и крем «марго» кушать – то она лёгкая и приятная. А если о каждой сироте-сиротиночке думать — то проблемная и неблагодарная.
В раннем пробуждении, особенно после того, как поздно лёг спать, есть определённая прелесть. Есть это офигенное чувство, что вроде только что глаза закрыл — опа, а уже вставать. После такого пробуждения ты ощущаешь себя Буратино — глазами хлопаешь, двигаешься рывками, в голове ветер свистит, виски деревянные и мысли коротенькие-коротенькие.
С давних времен я усвоил одну простую истину – врать не выгодно вообще, и, если есть возможность не врать – так лучше не ври. Дело не в моральной чистоте, не в правилах хорошего тона, даже не соблюдении приличий. Это именно не выгодно. Честность – это такой же товар, как, например, хорошее знание своего дела, беговая лошадь или девичья невинность. Честность – это часть такой важной составляющей человека как репутация. И если тебя хоть раз поймают на враках, то считай, ты сам себе нанес урон, это всё равно, что разорвал и выбросил в воздух пачку купюр, которая уже лежала в твоих карманах. Поэтому врать попусту никогда не стоит, ну, если только обстоятельства не таковы, что деваться некуда.
Великое умение женщин говорить о каких-то бессмысленных и бестолковых вещах в самые неподходящие моменты. Может, это разновидность самозащиты, а может, просто так они устроены — я не знаю.
Разбудила. Вот всё-таки разбудила.
— Не пойду я никуда, — уже членораздельно произнес я, — Не хочу. Лучше расстреляй меня.
— И очень плохо! — назидательно произнесла Вика.
— Расстреляй хорошо, — предложил я, — Найми актёров, одень их в белогвардейскую форму, и пусть лощёный офицер с тонкими усиками, махнув перчаткой, крикнет: «Огонь». Он даже может обругать меня: «краснопузой сволочью».
Труд — он даже из макака весёлого, парагвайского может человека сделать, вдруг и из тебя что выйдет?
Cлайд с цитатой