— Разве не лучше дарить радость и счастье, заполнять мир хорошими чувствами?
— Чувства не бывают плохими или хорошими, — сказал он, подходя ближе. — Только сильными или слабыми. Любовь, например, слабое чувство. Кто-то любит тебя, ты отвечаешь ему взаимностью, какое-то время ты счастлив, а потом любовь угасает. Но если один из любовников предает другого, тут и возникают настоящие эмоции, появляется нечто сильное, нечто такое, что оставляет отметину на всю жизнь.
Говорю вам как социопат социопату: если вы не понимаете причины происходящего, то причина одна — любовь.
Он шагнул вперед, и то, что он обрел, сделало его таким, какими вы никогда не будете. Вы называли его богом, но в конце он стал больше, чем богом. Человеком.
У меня возникло головокружительное ощущение, будто я — не я, а кто-то другой, словно я вышел из шкуры Джона Кливера. Я стал Борисом, а у Бориса не было тех проблем, от которых страдал Джон.
Я прекратил готовить мясо шесть недель назад, потому что это рушило всю идею. Вместо того чтобы отвлекать меня от мыслей о трупах, оно, напротив, только и наводило меня на эти мысли, стоило мне начать отбивать мягкое красное мясо или погрузить пальцы в массу говяжьего фарша. Я вообще перестал есть мясное.
«Меня зовут Джон Кливер. Я живу в округе Клейтон, в морге, на краю города. У меня есть мать, сестра и тетка. Мне шестнадцать лет. Я люблю читать, готовить и девушку по имени Брук. Я хочу поступать правильно независимо от обстоятельств. Я хочу быть хорошим человеком».
Но это только половина меня.
«Меня зовут мистер Монстр. У меня есть масса характерных черт серийного убийцы, мне снится насилие и смерть. Я чувствую себя лучше среди покойников, чем среди живых. Я прикончил демона и каждый день испытываю потребность убивать, в глубине моей души кроется бездонная яма».
Две мои половины вечно противоречили друг другу, но каждая была реальной. Если я выберу одну, то отвергну другую, а значит, отвергну и самого себя. Существует ли настоящий «я» где-то посредине?
Послание на пороге… Когда я подумал об этом, меня пробрала дрожь. Мистер Кроули получил от меня целую серию посланий: я пытался напугать его, чтобы он утратил бдительность. Выманить, дать понять, что на него объявлена охота. Тот же самый случай с этими телами. Первое говорило: «Вот и я». Второе, найденное на месте другого преступления, подтверждало: «Я — часть того, что здесь случилось». А третье, оставленное там, где я наверняка должен был его найти, заявляло: «Я знаю, кто ты».
Брук стала в моей жизни настоящей аномалией, запутанным узлом, из-за которого все пошло наперекосяк: все планы, все правила. С любой другой девчонкой я бы и говорить, конечно, не стал, а приснись она мне, я бы на целую неделю запретил себе думать о ней. Это было безопасно, я так привык.
Но из-за возникшей ситуации рамки моих правил растянулись как резиновые, иначе навязанная мне Брук в них не вмещалась. Я составил длинный список исключений, чтобы попасть в пространство между «игнорировать ее полностью» и «похитить, угрожая ножом».
— Зачем ты принес ее в школу? — осведомился я, хотя знал ответ заранее.
Просто Макс любил похвастаться дорогими комиксами: разве от них есть польза, если они пылятся дома в ящике, где никто не может увидеть их и понять, какой Макс классный парень, раз владеет таким богатством.
Я ненавидел просыпаться, но еще больше ненавидел спать — нельзя слишком много времени проводить наедине с подсознанием.
Cлайд с цитатой