— Чего уставился? Маймуно, вери-швило!
— Они и грузинский знают.
— Что он сказал?
— Обезьяна, сын осла.
— Чего уставился? Маймуно, вери-швило!
— Они и грузинский знают.
— Что он сказал?
— Обезьяна, сын осла.
— А у вас на Земле всё ещё моря есть?
— И моря есть, и реки... и порядочные люди есть, господин Уэф.
— Дикари, плакать хочется.
Скрипач, вместо того, чтобы все время думать, что ты первый грузинский космонавт, и что тебе Нобелевскую премию дадут, верни ложку, которую ты у нищих артистов украл.
Если у меня немножко КЦ есть, я имею право носить жёлтые штаны, и передо мной пацак должен не один, а два раза приседать. Если у меня много КЦ есть, я имею право носить малиновые штаны, и передо мной и пацак должен два раза приседать, и чатланин «ку» делать, и эцилопп меня не имеет права бить по ночам… Никогда!..
— Пацаки! А вы почему тут стоя выступаете? Стоя можно только там.
— А туда нас эцилопп не пустил.
— А здесь только на коленях...
— Стой! Стой, я говорю! Ты кто? Я спрашиваю: ты кто?
— Пришелец-прораб.
— Нет. Ты пацак. А ты кто?
— Я грузин.
— Не-ет, ты тоже пацак. Ты пацак, ты пацак и он пацак. А я чатланин, и они чатлане! Так что ты цак надень и в пепелаце сиди, ясно?
Если ты подумаешь, что эта хреновина не транклюкатор, это будет последней мыслью в твоей чатланской башке!
— А как вы на Земле определяете — кто перед кем сколько раз приседать должен?
— Ну, это на глаз...
— Дикари!