Все сложное было ей чуждо и непонятно, и такой суждено ей было оставаться до конца дней своих.
Ничто в целом свете не может нас подкосить, а вот сами мы себя подкашиваем — вздыхаем по тому, чего у нас больше нет, и слишком часто думаем о прошлом.
Все сложное было ей чуждо и непонятно, и такой суждено ей было оставаться до конца дней своих.
Ничто в целом свете не может нас подкосить, а вот сами мы себя подкашиваем — вздыхаем по тому, чего у нас больше нет, и слишком часто думаем о прошлом.
Все они понесли сокрушительные потери и не были сокрушены. Их не сломил ни крах империи, ни мачете в руках взбунтовавшихся рабов, ни опала, ни конфискация имущества, ни изгнание. Злой рок мог сломать им хребет, но не мог сломить их дух. Они не жаловались – они боролись. И умирали, исчерпав себя до конца, но не смирившись. Все эти призраки, чья кровь текла в ее жилах, казалось, неслышно заполняли залитую лунным светом комнату. И Скарлетт не испытывала удивления, видя перед собой своих предков, которым суждено было нести такой тяжкий крест и которые перекраивали судьбу на свой лад.
Сколько я вас знаю, никогда в тяжёлые минуты жизни у вас не бывает носового платка.
Да вы, никак, стали читать газеты! Я просто поражен. Никогда не делайте этого больше. Крайне вредное занятие для женского ума.
Никогда не упускайте случая испытать нечто новое. Это расширяет кругозор.
Однажды она спросила кокетства ради, почему он женился на ней, и пришла в ярость, услышав ответ да ещё увидев в его глазах веселые искорки: «Я женился на тебе, чтобы держать вместо кошки, дорогая».
Как высоко ценят женщины цепи, которыми они прикованы.
Когда во что-то вкладываешь свой труд, начинаешь это любить.
Я не должна думать об этом сейчас. Я обо всем подумаю потом, когда найду в себе силы это выдержать… Когда не буду видеть его глаз.
— Ох, Ретт, ты... ты такой милый.
— Спасибо за крошки с Вашего стола, госпожа Богачка!