Я тоже рад был, но, присев у пня,
Я выл белугой и судьбину клял:
Немецкий снайпер дострелил меня, -
Убив того, который не стрелял.
Я тоже рад был, но, присев у пня,
Я выл белугой и судьбину клял:
Немецкий снайпер дострелил меня, -
Убив того, который не стрелял.
Судьба моя лихая
Давно наперекос.
Однажды языка я
Добыл, да не донёс,
Но странный тип Суэтин -
Неутомимый наш! —
Ещё тогда приметил
И взял на карандаш.
Поддерживал я эту кутерьму
И только раз серьёзом в шутку встрял:
«Меня недострелили потому,
Что был один — который не стрелял!»
Я пил чаёк из блюдца,
Со спиртиком бывал.
Мне не пришлось загнуться,
И я довоевал.
В свой полк определили.
«Воюй! — сказал комбат. —
А что недострелили —
Так я брат даже рад».
Я раны, как собака,
Лизал, а не лечил.
В госпиталях, однако,
В большом почёте был —
Ходил, в меня влюблённый,
Весь слабый женский пол:
«Эй, ты! Недострелённый!
Давай-ка на укол!»
Я вам мозги не пудрю —
Уже не тот завод:
В меня стрелял поутру
Из ружей целый взвод.
За что мне эта злая,
Нелепая стезя —
Не то чтобы не знаю, —
Рассказывать нельзя.
Мне рассказали. Я присел у пня,
Я выл белугой и судьбину клял:
Тот автоматчик дострелил меня,
А не того — который не стрелял.
Рука упала в пропасть с дурацким криком «Пли!»
И залп мне выдал пропуск в ту сторону земли.
Но слышу: «Жив зараза. Тащите в медсанбат!
Расстреливать два раза уставы не велят».
А врач потом все цокал языком
И, удивляясь, пули удалял,
А я в бреду беседовал тайком
С тем пареньком, который не стрелял.
Наш батальон геройствовал в Крыму,
И я туда глюкозу посылал,
Чтоб было слаще воевать ему.
Кому? Тому, который не стрелял.