Незнакомый викинг, на дворе у Середы связавший ей руки, сейчас казался ей менее противен, чем Снэульв. Викинг был просто врагом – Снэульв был предателем. Вид его, голос, ещё годня утром любимый, теперь был ей страшен. Она боялась его, как боялась бы вставшего мертвеца.
Он ничего не принимал близко к сердцу, был ровен, никого не ненавидел и не боялся. Он – последний в роду. Это значит – за любой его поступок отомстить можно будет только ему самому. Ему незачем бояться за брата, за отца или дядю.
Ингольв здесь, и Снэульв здесь – в числе викингов, разоривших её город, убивших, может быть, Тормода и превративших в рабыню её саму. Снэульв – один из них. У Загляды не укладывалось это в голове, она не могла причислить к врагам человека, который стал её судьбой, которого она вспоминала с такой любовью. Но память же подсказывала то, с чем нельзя было спорить. Снэульву нужен был вожак, с которым он сможет быстро разбогатеть. А кого грабить, им всё равно. Любовь, ставшая самой большой радостью в жизни Загляды, была убита, как ножом в сердце, одним ударом. Снэульв всё равно что умер для неё – уж лучше бы он умер, лучше бы ей плакать над его могилой и продолжать любить его в своём сердце!
Перед своими домами люди всегда бьются отчаянно, любой гончар превращается в берсерка.
Но разум Загляды не мог смирить её сердца. Сколько раз в бедах и печалях разум подводил её и других, а спасала – любовь.
Часто первым нападает именно тот, кто больше боится, у кого не хватает душевных сил жить в ожидании удара.
Время равняет с землёй города, но остаются курганы, холмы, река, трава и берёзы – всё те же, живые, не ведающие старости и смерти. И от земли, исхоженной ногами десятков поколений, согретой многовековым пламенем очагов, политой потом и кровью, тысячу лет спустя будет подниматься тёплое дыхание памяти.
Cлайд с цитатой