Ну, что я могу сказать? Искушение в моем характере.
Я хочу, чтобы ты сосредоточилась на единственной вещи, детектив, на том, что ты стареешь.
Ну, что я могу сказать? Искушение в моем характере.
Я хочу, чтобы ты сосредоточилась на единственной вещи, детектив, на том, что ты стареешь.
— Ты только хуже делаешь, Даг, отпусти его.
— Мне плевать на напарника, бросай пушку!
— Ой, ну тогда уже души меня, Дагги, видишь ли, я для нее бесполезен.
— Что? Неправда, Люцифер.
— Ну, ты же сама сказала...
— Так, подождите, в чем дело?
— Я больше не нужен детективу, так что давай уже, мочи. Ну же.
— Не слушай его, Даг.
— Нет давай, вперед, как в последний раз. Или, что еще лучше, давай, детектив, стреляй! Двух зайцев одним выстрелом, так ведь говорят?
— Когда ты успел приехать?
— Извини, пока ты стояла в пробке на шестой авеню, я успел сделать пробежку, позавтракать, забрать костюм из ателье и подрезать свои синие розы.
— Ты что, не понимаешь? Я сделал это ради тебя. Эти двое — они предали тебя.
— Я не просил об этом.
— Но ты этого заслуживаешь. Я нашел на чердаке дневники Хоффмана. Он понимал, как тяжело терять другого человека. Хотел показать миру, что нельзя бросать людей.
— Не тебе решать, кто с кем хочет быть! И не мне...
— Что ж, детектив Эспиноза, не знал, что у вас стальные яйца...
— Больше не будешь называть меня детективом мудаком?
— Сегодня точно нет!
Как и Тим Данлер, я хотел бы помочь тебе, чем смогу. Поэтому держи, последняя рубашка. Да, и как видишь, дьявол действительно носит Prada.
— Если хочешь поговорить, я всегда рядом.
— Такое я с тобой обсуждать не стану.
— Меня ничем не испугать. Я даже тебя голым видела.
— Это куда хуже. Спасён Кретином.