Призвание всей его жизни состояло в том, чтобы подозревать.
На миг палачу почудилось, что он тоже человек (или почти человек), и он испытал нечто похожее на угрызения совести.
Призвание всей его жизни состояло в том, чтобы подозревать.
На миг палачу почудилось, что он тоже человек (или почти человек), и он испытал нечто похожее на угрызения совести.
Люди становятся хуже... даже святые и герои. Этого нельзя предотвратить. В этом наше спасение.
В соснах ветер немолчный,
светел облик луны в воде.
Здесь отсутствие тени,
да и вещи самой здесь нет.
Так и тело людское
неотлично от тел других:
Мы в пустотных пустотах
ищем отзвука в лад себе.
Человеческое сердце разбить нельзя. Это только кажется, что оно разбито. На самом деле страдает душа. Но и у души достаточно сил, и, если захотеть, можно её воскресить.
К примеру, человек может видеть раз за разом повторяющиеся кошмары, в которых его душат; в дневное время подобный страх его никогда не посещает, и он никак не может понять, почему эти видения преследуют его по ночам. Но если бы он мог подробно, в мельчайших деталях, проследить всю историю своей жизни, то, вполне возможно, обнаружил бы, что, когда ему было всего несколько дней от роду, он чуть не задохнулся в своей колыбели. Случай этот давно предан забвению, но сохранившийся в подсознании «шрам» от этой травмы все еще вызывает психологический «зуд».
– Счастливы животные – они не рискуют попасть в ад.
– Они и без того в аду, – возразила Джозиана.
Нам презентовали лучший проект Вселенной – природу, а мы, почему-то, решили, что в чужой монастырь можно прийти со своим уставом.