Я счастлива, что он у меня есть и мне, кроме него, больше никого не надо.
Мы не знаем наших истинных способностей, пока не очутимся в безысходности.
Я счастлива, что он у меня есть и мне, кроме него, больше никого не надо.
Мы не знаем наших истинных способностей, пока не очутимся в безысходности.
Интересно, скучала ли она по мне хоть какую-то долю секунды? Вряд ли так сильно, как я, но мне бы хотелось знать, что мы попрощались не навсегда, а лишь переживаем временные затруднения, вскоре мы встретимся, и все наладится.
Мне кажется, что он огромен, и нам есть куда идти. Но всему свое время...
То, чего боишься превыше всего — неизбежно произойдет.
Мы живем не в то время, и находимся не в том месте, как хотелось бы.
Некоторые чувства невозможно сдержать, даже сохраняя их под давлением. Они неизбежно вырвутся наружу, потоком обжигающей лавы.
Когда мне предъявили не подписанный приказ на расстрел, у меня был выбор: заткнуться, залечь на дно, и сохранить жизнь мамы и Касс или продолжать бунтовать. Я остановилась, и теперь у меня ничего нет.
Я жалею о том, что бросила тебя. Правда. И ты не был мне безразличен, никогда. После всего, что случилось, ты был единственным, к кому бы я обратилась.
— Первое правило общества «Будь смирен», второе — «Будь полезен». Даже в мыслях, понимаешь?
— Ваше общество держится на лжи и контроле. — выдаю я. Аарон Селестайн поджимает губы.
— Знаешь, почему умер твой отец? — сдерживаясь, шепчет Селестайн. — За ошибки приходиться расплачиваться, иногда цена непомерно велика.
Боль делает человека сильнее, учит побеждать себя, но в тоже время ослабевает его.