Я хочу правды. Какой бы она ни была.
Но я не лгу о случившемся со мной. И Этель не лжёт. А правда или неправда, книга или не книга... Я землю выжгу этих привилегированных, жалких негодяев! Хочешь попасть под раздачу, Шерил?! Назови меня или любую их этих прекрасных, юных, сильных, интеллигентных девушек... шлюхой. Ещё. Один. Раз.
– В прошлом году в Спенсе моя лучшая подруга Кэти и я издевались над девочкой Пейдж. Однажды мы заставили её пить из водосточной трубы.
– Зачем?
– Потому что так бывает. Потому что она была изгоем, а мы были безжалостными стервами. Короче, в декабре Пейдж не выдержала...
– Боже мой! Вы довели её до суицида?!
– Что? Нет. Но она перевелась в другую школу и пошла к психологу.
– И что?
– Если я могу сделать жизнь Этель Маггс немного лучше хотя бы на один день... я это сделаю.
– Знаю, все скоробят по-разному, но Шерил проводит собрание, чтобы справится с потерей. Она либо гениальна, либо больна, либо всё сразу.
– Да, зато Шерил хотя бы не притворяется. Не притворяется бабочкой, когда на самом деле оса.
[Вероника и Бетти врываются в мужскую раздевалку]
– Что вы тут делаете?
– Не волнуйся. Я серьёзно, Эндрюс, прими душ и свали с моего пути.
– Вероника, добро пожаловать в Речных Лисичек. Бетти... удачи в следующий раз.
– Погоди... что? Почему? Потому что ты не смогла превратить Бетти в стерву?
– Мне нужны девочки с огнём в команде.
– Я знаю, что тебе нужно, Шерил. Потому что знаю, кто ты. Ты предпочитаешь, чтобы люди тебя боялись, а не любили, поэтому ты используешь страх и запугивание. Ты богата, так что тебя никогда не привлекали к ответственности, но я живое доказательство, что эта уверенность, это право, которое ты носишь на голове, словно корону, оно не на долго. В итоге, придёт расплата. Или, может, эта расплата уже настала, и, может, эта расплата – это я. Бетти и я идём в комплекте. Хочешь одну – берёшь обоих. Ты хотела огня? Извини, Шерил-бомбочка, моя специальность – лёд.
Поверь мне, никто ничего не вспомнит. Кроме, возможно, того, что я обвинила Шерил в инцесте.
– Когда моего папу арестовали, полиция, юристы, судьи, суда – они забрали у нас всё. Наши дома, машины, членство в клубах, яхту, даже – я не шучу – нашу одежду. Но вопреки всему, мама усадила меня на край кровати и сказала, чтобы я не плакала, потому что есть одна вещь, которую никто не сможет у меня отнять. Никогда.
– Твой трастовый фонд?
– Моё имя, Реджи. Она сказала, что никто его не отнимет, но именно это она и сделала. Словно это ничего не значило. Было ничем. Словно я была ничем.
Cлайд с цитатой