Аннабет поскользнулась на поросшей мхом скале, ее ноги повисли в воздухе. К счастью, она быстро нашла другую опору. К несчастью, этой опорой послужило мое лицо.
Мой желудок остался где-то позади, на Брум-стрит.
Аннабет поскользнулась на поросшей мхом скале, ее ноги повисли в воздухе. К счастью, она быстро нашла другую опору. К несчастью, этой опорой послужило мое лицо.
С вами когда-нибудь бывало такое: вы приходите домой, а в вашей комнате полный бардак? Как будто кто-то очень хотел помочь (привет, мама) и попытался «прибраться», так что теперь вы не можете ничего найти? И даже если ничего не пропало, вас бросает в дрожь от мысли, что кто-то копался в ваших личных вещах и вытирал пыль с мебели, используя полироль с ароматом лимона?
С другой стороны, циклоп собирался жениться на Гроувере, так что он явно не разбирался во всех тонкостях различий между мужчинами и женщинами.
— ... У Зевса в числе прочих было двое детей, Кадм и Европа, так? Их собирались принести в жертву, но они обратились с мольбами о спасении к Зевсу. Тогда громовержец послал волшебного летающего барана с золотой шерстью, и тот перенес их из Греции в Колхиду, это в Малой Азии. Ну, вообще-то донес он только Кадма. Европа по дороге свалилась с барана и умерла, но это уже не важно.
— Думаю, она бы с тобой не согласилась.
— Не груби! У Сторуких пятьдесят разных лиц.
— Да, непросто им, наверно, на паспорт фотографироваться! — заметил я.
Следом за ним подбежала Аннабет, и, когда я ее увидел, признаю, мое сердце забилось чаще.
Мы посмотрели друг другу в глаза. Наши лица были так близко — в каких-то двух дюймах. Я чувствовал себя странно, как будто сердце пыталось выскочить из груди.
Забавно, как люди умеют обволакивать происходящее разными хитросплетениями слов, подгоняя его под собственную версию реальности.
— Все хорошо, — прошептал Перси. — Мы вместе.
Он не сказал: «С тобой все в порядке» или «Мы живы». Они преодолели столько преград за последний год, что он выделил главное: они вместе. Слышать от него эти слова было для Аннабет счастьем.