— Наша работа – поставить диагноз, а не лечить от хронического идиотизма.
— От этого идиотизма она умрет!
— Да, но он не лечится, так что я ушел.
— Наша работа – поставить диагноз, а не лечить от хронического идиотизма.
— От этого идиотизма она умрет!
— Да, но он не лечится, так что я ушел.
Люди получают не то, что заслужили, а просто что попало. И с этим ничего нельзя сделать.
— Хаус, Вы нам нужны!
— Я занят.
— Но там…
— Вообще да, я не занят, это просто был эвфемизм для «Выйди вон».
— Золотистый стафилококк?
— Стафило?.. Господи помилуй!
— Ты не надевал перчатки, когда прикасался к нему.
— [Хаус отодвигается от Формана] Да я уверен, с тобой все будет хорошо! Значит, вы делаете лабораторный анализ образца, ты рыцаря под карантин, антибиотики внутривенно, ты... ко мне не подходи.
— Я твой босс, ты мой подчиненный.
— Вообще я не любитель ролевых игр, но если ты настаиваешь...
— И это все, что Вы есть, — музыкант?
— У меня только одно есть, так же как и у Вас.
— Да ну. Очевидно, вы знаете меня лучше, чем я Вас.
— Я знаю, что означает эта хромота или палец без кольца. Ваша одержимость не такой уж большой секрет. Вы не стали бы рисковать своей карьерой, даже свободой, спасая того, кто не хочет быть спасённым, не будь у вас чего-нибудь ещё. У нормальных людей есть жены, дети, хобби, потому что у них нет чего-то одного, что полностью заполняет их жизнью. У меня есть музыка. У вас — это. Ни о чем другом вы думать не можете. И это делает нас ненормальными, но и великими. Это делает нас лучшими. И теряем-то мы всего лишь всё остальное: женщин, например, которые ждут нас дома с чашкой чая и детьми. Нам это не дано.
— А я думал, Господь создал микроволновки.
— Да, но когда это кончается, кончается всё.
— Эксперимент проводили на крысах.
— Революционный подход. Жуткий успех!
— У крыс.
— У них четыре ноги. Прикинь, как быстро оно сработает на одной?!