— О Господи! Она Генри позвала.
— Что за Генри?
— Кузен Нэнси. Он унаследовал все деньги. Нэнси на него страшно злится. Главное ни слова о политике. Он ничего, но немного фашист.
— О Господи! Она Генри позвала.
— Что за Генри?
— Кузен Нэнси. Он унаследовал все деньги. Нэнси на него страшно злится. Главное ни слова о политике. Он ничего, но немного фашист.
— Это чудо, что ты еще жив.
— Ты тоже. Но тогда, все на свете чудо. Чудо, что мы не растворяемся в воде, как кусок мыла.
Светило солнце. А что ему ещё оставалось делать?
Прощение важная вещь, особенно, когда прощают тебя.
— Полагаю, молодежь сегодня будет жрать экстази.
— Экстази — кайф без привыкания.
— Может, я старомодный, но не понимаю такого удовольствия. Если оно безвредное, тогда в чем смысл?
Жизнь — это история вещей, которым мы уделяем внимание. Остальное просто обвертка.
Жизнь не просто мешок из говном, а ещё и дырявый.
— Сто лет не общался с посторонними без наркоты.
— А под наркотой мы не вылезали из сортира.
— Да. Бывает, зайду в сортир и думаю: «чего пришел? Ты же в завязке», и только выскочив оттуда, вспоминаю, что забыл поссать.
Пунктуальность — один из пороков отца, доставшихся мне по наследству.
— Ты уже нашел себе занятие по душе?
— Да нашел, но с этим пришлось завязать.
— Я хочу выпить? У тебя есть приличный напиток?
— Могу предложить травяной чай.
— Не мели ерунды.