У каждой дружбы — свои периоды расцвета и увядания, и тут уж ничего не попишешь.
В этом возвращении Жерара из небытия (или мое возвращение, если хотите) было нечто, неуловимо напоминающее ощущение, когда вы разглядываете любимый сандвич, купленный в закусочной на углу: сверху тоненький ломтик дружбы – но в этот раз политый какой-то неизвестной вам (и малоприятной) приправой.
Я вполне разделяю ту точку зрения, что у каждого за спиной есть книга, которую он мог создать.
Рано или поздно, но вступаешь в пору, когда твоя умственная ловкость да горделивый напор уже не котируются. И ты дрожишь мелкой дрожью: тут до тебя доходит, что всякое начинание в конце концов обречено на провал, хотя ты уже и так до тошноты сыт провалами. А то, что почитается счастливым окончанием чего бы то ни было, вовсе не является счастливым концом по той простой причине, что всякий конец, мягко говоря, печален.
Все мы привыкли – слишком привыкли к победным реляциям о триумфальном шествии нашей цивилизации. А как насчет великих боен? Резни? Непрекращающегося мародерства и грабежей? Как насчет бесподобного идиотизма человечества? Редкостного пофигизма современного мира? Как насчет издержек философии? Как вам расплата за познание? Какая же жопа...
На мой взгляд – слишком уж все это утомительно: всякое мгновение быть самосознающим бытием и прочее в том же роде.
... Взгляд: вязкий, сладкий, как варенье на губах. Возраст? Уже, конечно, не тот, который принято считать самым цветением, но, знаете ли, есть женщины, которым обвести вокруг пальца время не составит особого труда. Особенно если у них взгляд — как этот. Самое прозаичное, что можно про него сказать... В общем, посмотрит на тебя такая — и понимаешь: эту безмятежность ничем не смутить.
В любом случае мне бы хотелось предостеречь вас от поспешных суждений, будто все философы высокоморальны, а все туристы — набиты деньгами.
Кто это сказал, что наши ближайшие друзья – те, на кого было угроблено больше всего времени только затем, чтобы обнаружить: они нам не по душе?
Cлайд с цитатой