Власть, подобно тщеславию, ненасытна. Ничто, кроме всемогущества, не может удовлетворить ее полностью.
Стремление к власти порождено страхом. Те, кто не боится своих соседей, не видит необходимости властвовать над ними.
Власть, подобно тщеславию, ненасытна. Ничто, кроме всемогущества, не может удовлетворить ее полностью.
Стремление к власти порождено страхом. Те, кто не боится своих соседей, не видит необходимости властвовать над ними.
Люди со склонностью к мегаломании отличаются от людей, склонных к нарциссизму, тем, что хотят быть скорее могущественными, чем привлекательными, — чтобы их скорее боялись, чем любили. К этому типу относятся многие сумасшедшие и большая часть известных нам из истории великих людей.
Люди со склонностью к мегаломании отличаются от людей, склонных к нарциссизму, тем, что хотят быть скорее могущественными, чем привлекательными, — чтобы их скорее боялись, чем любили. К этому типу относятся многие сумасшедшие и большая часть известных нам из истории великих людей.
Власть – та штука, с которой надо говорить с позиции силы. Все другие позиции она не понимает, так как её рефлексы запрограммированы только на персональную боль.
Тремя качествами должны обладать те, кто намерен занимать высшие должности: во-первых, сочувствовать существующему государственному строю; затем, иметь большие способности к выполнению обязанностей, сопряженных с должностью; в-третьих, отличаться добродетелью и справедливостью, соответствующими каждому виду государственного строя.
And all the kids cried out, «Please stop, you»re scaring me»
I can't help this awful energy.
God damn right, you should be scared of me,
Who is in control?
Мир управляется совсем иными людьми, о которых даже представления не имеют те, кто не заглядывает за кулисы.
– По твоим словам получается, что деньги – это все?
– Я говорю, что в наше время, не имея власти, ты не сможешь стать святым, творить добро. Власть ради власти – это грех. Деньги ради денег – это грех. Запомни это навсегда.
– Неужели это так важно – иметь деньги и иметь власть?
– Нет, мой милый, – ответил Струан с ироничной усмешкой. – Важность приобретает только недостаток денег.
Мы находим, что эта песня слабо сочетается с королевской властью. Мы запрещаем её на веки веков.