Одиночка плюс одиночка — двое одиночек. А еще десять — это уже целое море одиночества.
И я вдруг понимаю, что, может быть, мне этот разговор даже нужнее, чем ему. Потому что никто никогда не спрашивает себя о том, что и так понятно. Или кажется понятным.
Время не течет, как река, в которую нельзя войти дважды. Оно как расходящиеся по воде круги.
Музыку он прячет в ракушках, в черепах мелких животных и фруктовых косточках. Запахи — в бобовых стручках и ореховых скорлупках. Сны — в пустых тыквах-горлянках. Воспоминания — в шкатулках и флакончиках из-под духов.
Неужели действительно все? Неужели я сейчас уеду отсюда навсегда? Просто возьму и уеду?
Он любит мед и грецкие орехи. Газировку, бродячих собак, полосатые тенты, круглые камни, поношенную одежду, кофе без сахара, телескопы и подушку на лице, когда спит. Не любит, когда ему смотрят в глаза или на руки, когда дует сильный ветер и облетает тополиный пух, не выносит одежду белого цвета, лимоны и запах ромашек. И все это видно любому, кто даст себе труд приглядеться.
К входящему Дом поворачивается острым углом. Это угол, об который разбиваешься до крови. Потом можно войти.
Или там Чёрный. Кончает с собой. А что? После вчерашнего вполне вероятно. Ну вы понимаете... Обидели его любимую собаку... и все такое. Он человек гордый. Не сумел пережить...
Cлайд с цитатой