Она выглядела не старше шестнадцати лет, словно девчонка с учебными водительскими правами, и красоты была действительно убийственной. Но я думаю, теперь эта красота не смертельна для мужчины, на которого она обращена: на мгновение ее глаза остановились, вспыхнув, на мне, и я остался жив, хотя какая-то часть моей души умерла у ее ног.
... вероятно, умные люди редко теряют внешнюю привлекательность — то есть если они ее когда-то имели...
Но я думаю, в глубине души каждая женщина хочет быть какой-нибудь богиней. Мужчины чувствуют эхо этого желания и пытаются ставить их на пьедесталы, но они чувствуют совсем не то, чего хотят женщины. Женщина хочет быть свободной. Стоять, если хочется, или идти… Или вести машину. Мужчины этого не видят. Они думают, богине хочется валяться где-нибудь на склоне у подножия Олимпа и есть фрукты, но в этом нет ничего божественного. Женщина хочет того же, чего хочет мужчина: женщина хочет вести.
Внешность женщины – это мёд, который завлекает мужчин в улей, где полно жалящих пчёл.
Большое плоское снизу облако отодвинулось в сторону, и стало видно призрак луны – бледную, как молоко, ее половину. Что-то при виде этого зрелища вздрогнуло у меня в душе, наполовину от испуга, наполовину от любви.
Вы должны понять, чем она явилась для меня, не то зачем все это? Она была красивее той, но не в том суть. В богатой стране красота дешево стоит. Важно было то, что внутри. Она была сексуальна, но какой то растительной сексуальностью – слепая сексуальность, льнущая, не знающая отказа сексуальность, которая не так уж важна, поскольку непроизвольна, как фотосинтез. Не как у животного, как у растения. Улавливаете? Я знал, что мы займемся любовью, и займемся как мужчины и женщины, но наше совокупление будет таким же конкретным, отчужденным и бессмысленным, как плющ, вьющийся по решетке под августовским солнцем.
Секс был важен, потому что он не был важен.
Она казалась мне той женщиной, что преследует луну по всему небу, перегнувшись через край колесницы… Белые невесомые одежды бьются на ветру серебряной паутиной, и волосы отброшены назад, а на висках видны маленькие темные ямочки… Она гонит лошадей и кричит, не обращая внимания на то, как они дышат: «Быстрее! Быстрее! Быстрее!»
Видимо, Офелия была права. Она действительно становилась другой на этих дорогах, которые она находила… Там ничто бы не осмелилось ее тронуть. Тебя или меня – может быть, но не ее. И я думаю, она сейчас очень молода.
Во-первых, она ещё слишком молода, ей лет тридцать, не больше, да ещё и красива, как дьяволица. Поэтому, бесспорно, отрицательно будет влиять на других. Красивые женщины всегда оказывают плохое влияние.
Весь тот октябрь я их вспоминал, потому что как раз в октябре люди думают о далеких местах и ведущих туда дорогах.
Cлайд с цитатой