— У меня просто колени дрожат от страха.
— Очень умно со стороны ваших коленей.
— У меня просто колени дрожат от страха.
— Очень умно со стороны ваших коленей.
— Зря мы вообще полезли в его сад.
— Нет славы без отваги.
— Ты что, вообще ничего не боишься?
— Боюсь: умереть одному, поэтому я взял с собой тебя.
— Зря мы вообще полезли в его сад.
— Нет славы без отваги.
— Ты что, вообще ничего не боишься?
— Боюсь: умереть одному, поэтому я взял с собой тебя.
– Ради всего святого, Ринар!
– Ради всего святого? – с нескрываемой издевкой переспросил он, прижав меня грудью к стене и расстегнув свои штаны. – Где ты только таких слов набралась, Дийана? Мне не нравится упоминание святых в стенах резиденции!
Страхи бывают двух видов – рациональные и иррациональные, а говоря проще – одни осмысленные, а другие бессмысленные. Например, бодлеровские сироты боятся Графа Олафа, и эта боязнь имеет полный смысл, поскольку он злодей, желающий погубить их. Но вот если бы они боялись лимонного пирога со взбитыми сливками, это был бы страх иррациональный, потому что лимонный пирог со взбитыми сливками вкусен и никому еще ничего плохого не сделал. Бояться чудовища, прячущегося под кроватью, рационально и осмысленно, там и в самом деле может оказаться чудовище, готовое вас слопать, но бояться агентов по продаже недвижимости иррационально, эти люди, как вам, наверное, известно, помогают покупать и продавать дома. Если не считать некоторого пристрастия к уродливым желтым пальто, самое худшее, что агент может сделать, – это показать уродливый, на ваш вкус, дом. Так что бояться их абсолютно бессмысленно.
— Он сказал мне, что испугался.
— Когда мне страшно я прячусь под одеялом, а не у кого-то между ног.