Альберт Эйнштейн

Другие цитаты по теме

ООН и ЮНЕСКО классифицируют культурные памятники как достояние человечества. Не достояние какой-то одной нации, одной страны, одного континента. Нет — как достояние человечества.

Я за то, чтобы и Чингисхан, или Рольф Пешеход, или Рагнар Кожаные штаны, или Кортес, или любая другая такая фигура — они были достоянием ни испанцев, ни монголов, норвежцев. А достоянием человечества.

Потому что это как с вопросом «кто лучшие воины в армии Чингисхана?» — да те, кто хорошо воюют. Всё.

И Кортес, и Чингисхан, и Ганди тот же – все это личности. Их что такими делает — их национальность? То, что Ганди индус, а Кортес испанец? — Нет. Их делает то, что они Ганди и Кортес. Вот так.

Поэтому они как Ангкор — Ват, как великолепные вырезанные из камня многометровые Будды, как вещи из древнеримской или древнегреческого наследия, как Карнак, как Баальбек. Это все что — греческое, римское, сирийское наследие? — Это человеческое наследие.

Это не Чингисхан, который принадлежит только монголам или казахам, или вообще только чингизидам.

Вот нет, Чингисхан — общечеловеческое наследие. Как Людовик 14, как Нерон, как ни странно.

Я считаю, что именно это и даёт шансы нашей цивилизации остаться цивилизацией людей, а не питекантропов.

И это маленькая, но очень важная перемена в голове. Маленький переключатель — «И мы все — люди, и у нас общее наследие».

Вот это изменение в голове — либо человечество его делает, либо оно идёт на (как сказал бы Карл, герой «Безделушки» из 13 века) на ел**к рогатого.

И будет потом сражаться друг с другом как в каменном веке. Думая:

«Что это за странные штуки такие плоские? Но ничего, если ударить вот этим углом этой странной плоской чёрной хрени, так можно и убить»

Вот так люди и будут использовать айпады.

И не через 1000 лет, а через сотню-две. Так что мы либо делаем это изменение в сознании, либо это могила. И ничего лучшего тогда, кроме этого такое обозленное, мелочное, крохотные, сварливое человечество не достойно.

Закончим на приятной ноте. Итог:

Мыслить странами — это не то что, прошлый, это позапрошлый век. Когда у тебя 7 млрд, тебе нужно другое мышление. Тебе нужно мышление:

«Мы все — люди. И каждый может быть тем, кем он захочет. Можно родиться в Японии и влюбиться в норвежскую культуру и да, играть викингов. Можно родиться в Норвегии и влюбиться в Ангкор-Ват. И прекрасно танцевать эти сложные кхмерские танцы лучше, чем люди, которые родились в Камбоджи. Поэтому, пусть каждый будет всем, чем он захочет быть и всем, что он любит.

И любые великие личности, любые великие постройки — достояние каждого из нас пока мы люди, а не черви».

— Я только что прочёл хорошую книгу. Врач прописал мне отдых, и я прочитал «Сказания луны и дождя». Одна из глав называлась «Обет верности между двумя мужчинами». Это история об учёном, который заботился о самурае, заболевшем в пути. Через какое-то время они сблизились и поклялись в вечной дружбе. Но самурай должен был вернуться в родные края. Он уехал, пообещав, что снова объявится в следующем году, 9-го сентября. Прошло время. Наступил Сезон хризантем. Утром 9-го сентября учёный и его мать украсили дом цветами, приготовили саке и рыбу. Но самурай не приехал. Мать учёного пыталась успокоить сына, но безуспешно. Он вышел из дому. Луну скрывали горы. Было темно. Он собирался вернуться внутрь, когда в сумерках заметил какого-то человека. Самурай вернулся. Они вошли в дом. Самурай казался необычно печальным и тихим. Он не стал ни есть, ни пить. Внезапно он сказал, что больше не принадлежит этому миру. По дороге домой его взяли в плен. Сбежать ему не удалось. Тогда он убил себя, чтобы сдержать обещание. Его дух принёс ветер.

— Чудесная история.

— Да. Мораль такова: избегай легкомысленных людей, окружая себя друзьями, на которых можешь положиться. Я думаю, что эти два человека любили друг друга. Иначе зачем убивать себя, чтобы сдержать слово? И заглавие говорит о том же...

Гармония естественного закона открывает столь превосходящий нас Разум, что по сравнению с ним любое систематическое мышление и действие человеческих существ оказывается в высшей мере незначительным подражанием. Моя религия состоит в чувстве скромного восхищения перед безграничной разумностью, проявляющей себя в мельчайших деталях той картины мира, которую мы способны лишь частично охватить и познать нашим умом. Эта глубокая эмоциональная уверенность в высшей логической стройности устройства вселенной и есть моя идея Бога.

Мы часто приматываемся к работе Фукуямы «Конец истории». В которой единственно что интересно, это название. Всё остальное абсолютно бездарно. Конец истории подразумевал и конец размышления. А сейчас вдруг стало ясно, что рано поставили точку. Подмена ценностного ряда не сработала. Они ничего не поняли о том мире в котором живут. И поэтому сейчас вновь начинается борьба идей. Которую мы начали изменением Конституции.

Если история что-либо и доказала, так это то, что эволюция всегда выигрывает.

То, что люди не учатся на ошибках истории, — самый главный урок истории.

Нет народа, который мог бы скрыться от своей истории.

Напрасно перед лицом катастроф XX века многие жалуются: «Как Бог допустил?»... Да. Он допустил: допустил нашу свободу, но не оставил нас во тьме неведения. Путь познания добра и зла указан. И человеку самому пришлось расплачиваться за выбор ложных путей.

Умный всё замечает. Глупец обо всём делает замечание.

Когда приходит конец, понимаешь тщету гения и пустоту ума. А утешение можно найти, если оно, конечно, посетит тебя, в той странной, холодной, как мрамор, смеси времени и места, ощущении, которое мы обычно и называем мудростью.