Лилия Шевцова. Режим Бориса Ельцина

Ни та, ни другая ветвь власти так и не сумели сыграть роль цивилизованного противовеса друг другу, их лидеры не смогли свыкнуться с мыслью о разделении власти. С одной стороны, Хасбулатов постоянно претендовал на непререкаемое лидерство. С другой стороны, создавалось впечатление, что мысль о противовесах была совершенно невыносима для Ельцина. Он, видимо, даже представить не мог, как будет править, испрашивая согласие депутатов. Недаром в его мемуарах, приглаженных и тщательно отредактированных, в тех местах, где он рассуждает о конфликтах с парламентом и о своих противниках, прорывается неподдельное изумление: как вообще кто-то смеет посягать на его власть, как может кому-то прийти в голову требовать часть власти, которую Ельцин считал своей миссией, своим предназначением!

Другие цитаты по теме

Бурбулис был единственным сподвижником, который пытался — хорошо или плохо, уже другое дело — выстраивать политику, причем на основе вполне определенных идеалов. Те, кто заменил его на посту первого соратника, уже не заботились об идеях и не строили моделей — Ельцин в этом больше не нуждался.

Он [Ельцин] сумел создать казус, шокировавший мировое сообщество. Не найдя другого повода показать российскую обороноспособность и переломить негативное впечатление, возникшее о российских военных возможностях после Чечни, президент решил сбить вражескую ракету. Но избранная цель оказалась метеорологической ракетой, выпущенной норвежцами, которые, кроме всего прочего, заранее проинформировали Москву о запуске.

Илюшин своим примером подтвердил одну из аксиом фаворитизма: чем человек незаметнее, тем больше у него шансов усидеть.

Член Совета Федерации Николай Гончар так обосновывал эту позицию [выхода Чечни из РФ]: «Чечню не сохранить. И не надо сохранять. Увы, это неприятная, но правда. А попытки любой ценой “удержать” — очередной самообман». Рассуждая о том, что произойдет, если Чечня сохранится в составе России, Гончар писал: «Это означает, что сохраняется режим, который все равно будет вести антироссийскую политику. Этот режим будет существовать на российские деньги».

Те, кто помнит славную советскую историю, знает, что на эту должность [«ответственный за сельское хозяйство»] всегда назначали того, от кого хотели избавиться, потому что «вытянуть» советское сельское хозяйство было невозможно. Разумеется, вся Москва хохотала, узнав об этом назначении.

... НДР [партия «Наш дом-Россия» во главе с ЧВС], осознанно или нет, стал попыткой воспроизвести прежнюю модель слияния партии и государства, характерную для коммунистических времен. Пытаясь отбиться от критиков, Черномырдин неловко повторял, что «движение не растворяется в правительстве без остатка, не поддерживает безоговорочно любые его действия». Получалось, что как партийный лидер Черномырдин не совсем одобрял то, что он делал в качестве премьера. Таким образом, премьер попытался раздвоиться: выступить и как глава кабинета, и как оппозиция самому себе, но без очевидного успеха.

Демократы так и не получили доступа к реальной власти. Им не удалась даже стать последовательными защитниками демократических принципов. Во многом причиной тому — прошлое большинства демократических групп в России. В то время как аналогичные объединения в Восточной Европе возникли как антисистемные объединения, в России демократическое движение включило прежде всего представителей прежней элиты.

... Партия любителей пива давала за подпись кружку пива, а сборщики Партии самоуправления трудящихся офтальмолога Святослава Федорова собирали подписи в поликлиниках.

По существу, немалая часть тех, кто называл себя демократами, сделала ставку на единовластие лидера, нисколько не заботясь о легитимных процедурах, формах контроля за исполнительной властью, об упрочении роли закона. Именно недемократизм вошедших во власть демократов, которые продолжали к тому же использовать демократическую риторику, во многом явился причиной дискредитации демократических идеалов в России.

Чисто практически организовать выборы в республике, где еще продолжались военные действия, население было рассеяно, а значительная часть граждан оказалась за ее пределами, было трудно. Впрочем, и эта проблема была решена без особого труда. Центризбирком заявил, что федеральные войска, находившиеся в Чечне, будут там голосовать. Стала понятна самоуверенность московских руководителей — они решили заменить голоса упрямых чеченцев голосами федеральных солдат.