Илюшин своим примером подтвердил одну из аксиом фаворитизма: чем человек незаметнее, тем больше у него шансов усидеть.
... сколько раз, попадая в труднейшие ситуации, реформаторы успокаивали общество: ничего, прорвемся, завтра будет лучше. Вера в традиционное «авось» была чуть ли не лейтмотивом деятельности российских реформаторов.
Джохар Дудаев находился у власти почти три года. Все это время Чечня бесконтрольно качала нефть за рубеж. Даже если предположить, что черное золото продавалось по совершенно демпинговым ценам, сумма прибылей получается немалая. Что-то около полумиллиарда американских долларов. Понятно: тот, кто прикрывал в России этот неконституционный фонтан, заработал на жизнь столько, что ее можно повторить раз сто. По всей видимости, в какой-то момент Джохар почувствовал себя в силе и перестал делиться прибылями. И тут все вспомнили — и нарушение в Чечне прав человека, и сепаратизм, и захваты заложников, и фальшивые авизо, и засеянные коноплей поля... Осталось выяснить, кто именно стоял за спиной президента, пославшего войска разоружать незаконные бандформирования. Тогда нетрудно будет вычислить имена новых российских миллиардеров. Но этого мы никогда не узнаем.
Газеты постоянно язвили по поводу Горбачева, но как-то устало, уже ни в чем его не обвиняя и ничего от него не ожидая. Это было самое главное в атмосфере осени 1991 г. — советского президента списали.
Еще одно препятствие, осложняющее экономическую реформу при любом сценарии ее осуществления, — это патронажно-клиентелистские привычки, оказавшиеся неискоренимыми в политике, укрепившаяся в советский период способность к выживанию через посредство теневых отношений, уход в «серую зону», паразитирование на государстве.
... каждый очередной российский режим формируется на основе отрицания недавнего прошлого. В России, увы, пока нет других механизмов консолидации власти и общества. И это имеет исключительно отрицательные последствия — отсутствие политической жизни после ротации заставляет всех держаться за власть мертвой хваткой.
Путчисты, эти жалкие, испуганные, с дрожащими руками люди, сами того не желая, создали для Ельцина сцену, подарили ему сюжет и дали возможность сыграть революционный спектакль, в котором совершенно искренне участвовала многочисленная массовка. Но ружье, повешенное на стену, судя по всему, было не заряжено. Те, кто
еще стремился сохранить Союз, не были готовы к насилию, без чего вернуться обратно в СССР было невозможно. Новая российская эпоха начиналась с имитации, а победители имели немало причин желать, чтобы реальная картина тех дней была забыта, и как можно скорее.
— Начал складываться демократический бомонд, — писал Владимир Кардин. — Незримо обособленная среда. Собственный круг. Вызывающе отважные презентации. Дерзкие — с гордо вскинутой головой — тосты на роскошных банкетах. Упоение заграничными вояжами. Короче: “Возьмемся за руки, друзья”, чтоб не пустить кого не надо... Смещены этические какие-то нормы. Будущая элита уж больно быстро почувствовала вкус привилегий.
Нельзя сказать, что все без исключения республики искренне приветствовали практически произошедший распад, что все знали, что делать с вдруг свалившейся на них свободой. Многие — во всяком случае, в Средней Азии — пошли по этому пути, чтобы не отставать от других, и свою жизнь вне Союза их лидеры пока представляли слабо.
Ни та, ни другая ветвь власти так и не сумели сыграть роль цивилизованного противовеса друг другу, их лидеры не смогли свыкнуться с мыслью о разделении власти. С одной стороны, Хасбулатов постоянно претендовал на непререкаемое лидерство. С другой стороны, создавалось впечатление, что мысль о противовесах была совершенно невыносима для Ельцина. Он, видимо, даже представить не мог, как будет править, испрашивая согласие депутатов. Недаром в его мемуарах, приглаженных и тщательно отредактированных, в тех местах, где он рассуждает о конфликтах с парламентом и о своих противниках, прорывается неподдельное изумление: как вообще кто-то смеет посягать на его власть, как может кому-то прийти в голову требовать часть власти, которую Ельцин считал своей миссией, своим предназначением!
Cлайд с цитатой