Наше время способно производить интересные индивидуально-речевые системы, но оно нивелирует жесты.
Учить слова и выражения – это большой шаг к тому, чтобы начать говорить. Однако не думайте, что, обогатившись словарным запасом, вы сразу же овладеете в придачу и устной речью.
При овладении устной речью слушать – и слышать – иной раз бывает труднее, чем говорить самому. Вот почему я всячески рекомендую использовать все возможности не только говорить, но и слушать речь на иностранном языке.
Учиться хорошей, спокойной, интеллигентной речи надо долго и внимательно – прислушиваясь, запоминая, замечая, читая и изучая. Но хоть и трудно – это надо, надо. Наша речь – важнейшая часть не только нашего поведения, но и нашей личности, наших души, ума, нашей способности не поддаваться влияниям среды, если она «затягивает».
В музыке нет иного уровня, кроме мирового: это когда человек держит у себя дома сто компактов, и среди них — твоя музыка. Остальное все — сельская самодеятельность. Из наших музыкантов пока никто не дотянулся.
Взбунтовавшийся человек или группа людей не имеет никакой программы своего поведения в период бунта. Бунт имеет причины, но не имеет цели. Вернее, он имеет цель в себе самом. Бунт есть явление чисто эмоциональное, хотя в числе его причин и могут фигурировать соображения разума. Бунт есть проявление безысходного отчаяния. В состоянии бунта люди могут совершать поступки, которые, с точки зрения посторонних наблюдателей, выглядят безумными. Бунт и есть состояние безумия, но безумия не медицинского, а социального.
А князь... князь, подумал и говорит. Нет, говорит, меня эти люди не предадут. Потому, говорит, как в этом селе живут белые росы.
Я точно знаю, когда ты у политиков возьмешь что-то, то уже никогда не будешь свободен.
«Я очень сожалею о том, что должен предписывать отобрание произведений труда, заключение в тюрьму, изгнание, каторгу, казнь, войну, т. е. массовое убийство. но я обязан поступить так, потому что этого самого требуют от меня люди, давшие мне власть», говорят правители. «Если я отнимаю у людей собственность, хватаю их от семьи, запираю, ссылаю, казню, если я убиваю людей чужого народа, разоряю их, стреляю в городах по женщинам и детям, то я делаю это не потому, что хочу этого, а только потому, что исполняю волю власти, которой я обещал повиноваться для блага общего», говорят подвластные. В этом обман лжеучения государства. Только это укоренившееся лжеучение дает безумную, ничем не оправдываемую, власть сотням людей над миллионами и лишает истинной свободы эти миллионы. Не может человек, живущий в Канаде или в Канзасе, в Богемии, в Малороссии, Нормандии, быть свободен, пока он считает себя (и часто гордится этим) британским, североамериканским, австрийским, русским, французским гражданином. Не может и правительство, призвание которого состоит в том, чтобы соблюдать единство такого невозможного и бессмысленного соединения как Россия, Британия, Германия, Франция — дать своим гражданам настоящую свободу, а не подобие ее, как это делается при всяких хитроумных конституциях, монархических, республиканских, или демократических. Главная и едва ли не единственная причина отсутствия свободы — лжеучение о необходимости государства. Люди могут быть лишены свободы и при отсутствии государства, но при принадлежности людей к государству не может быть свободы.
Ко мне часто подходят простые люди и просят объяснить им «Черный квадрат». «Неужели вы сами не понимаете? — спрашиваю я. — Это полное отрицание. Малевич говорит нам: ребята, пошли домой, все закончилось». — «Но ведь что-то там брезжит?» Я отвечаю: «Ничего не брезжит! Это черный квадрат, полное ничто. Малевич показал нам, где точка».
Если речь идет о любви, то любые попытки преградить путь большому свободному чувству бесплодны.
Cлайд с цитатой