— Вы же говорили мне, что уничтожили портрет!
— Это неправда. Он уничтожил меня.
— Вы же говорили мне, что уничтожили портрет!
— Это неправда. Он уничтожил меня.
— Я верю в величие нации.
— Оно только пережиток предприимчивости и напористости.
— В нём залог развития.
— Упадок мне милее.
— А как же искусство?
— Оно — болезнь.
— А любовь?
— Иллюзия.
— А религия?
— Распространённый суррогат веры.
— Вы скептик.
— Ничуть! Ведь скептицизм — начало веры.
— Да кто же вы?
— Определить — значит ограничить.
— Ну дайте мне хоть нить!..
— Нити обрываются. И вы рискуете заблудиться в лабиринте.
У нас принято говорить о «тайных» пороках. Но тайных пороков не бывает. Они сказываются в линиях рта, в отяжелевших веках, даже в форме рук.
Хотел бы я, чтобы вы питали ко мне хоть тысячную долю того сострадания, какое я питаю к вам.
— Ты всё это серьёзно говоришь, Гарри?
— Совершенно серьёзно, Бэзил. Не дай бог, чтоб мне пришлось говорить когда-нибудь ещё серьёзнее, чем сейчас.
— .... Женщины отдают мужчинам самое драгоценное в жизни.
— Но они неизменно требуют его обратно – и всё самой мелкой монетой.
Я чувствую что отдал всю душу человеку, для которого она — то же что цветок в петлице, украшение, которым он будет тешить свое тщеславие только один день.